Блокада Ленинграда навсегда сохранится в памяти нашего народа, как история невероятной стойкости и мужества. Но человеческая природа такова, что одним лишь этим история блокады не исчерпывается. Знает она и преступления, тем более ужасные, что творились они в городе, умирающем от холода и голода.
Кражи
В замкнутом пространстве окруженного со всех сторон города не возникало банд из пришлых «гастролеров», милиция раскрывала преступления быстро, поэтому практически не было больших и длительно действующих преступных сообществ. В основном, орудовали шайки из 3-4 человек, которые возникали и распадались довольно быстро.
Одним из самых распространенных видов преступлений в блокадном Ленинграде были кражи. Воровали не деньги, в условиях блокады они почти не имели ценности. Главным объектом краж было продовольствие и продуктовые карточки.
Воровство было двух видов: бытовое и криминальное. В первом случае соседи воровали из квартир соседей – умерших или умирающих от голода. Гораздо страшнее были шайки, собиравшиеся для налетов на квартиры с целью краж и грабежей. В них зачастую входили сотрудники жилищно-коммунального хозяйства. Управдомы, дворники, как правило, знали о жильцах все, и отлично ориентировались в доме, зная, где можно поживиться. К числу самых отчаянных и дерзких грабителей относились подростки и дети, оставшиеся без родителей. Девочки и мальчики сбивались в настоящие банды и совершали налеты на квартиры.
К началу зимы 1942 года участились налеты на магазины системы Управления продторгами. Из докладной, поданной на имя начальника управления продторгами Ленинграда Попкова видно, что только за две недели января 1942 года было совершено больше десятка налетов и грабежей. Нередки были случаи, когда бандиты, собравшись в группы, похищали хлеб во время его развозки по булочным. Развозили этот драгоценный ленинградский хлеб на саночках и тележках, поэтому для дерзкого и энергичного вора похитить его не составляло особого труда.
Подделка документов
Из материалов, хранящихся в архивах органов внутренних дел, видно, что одним из самых распространенных видов преступлений в блокадном Ленинграде была подделка документов. Изготавливали продовольственные карточки, талоны, различные справки, дававшие освобождение от воинской и трудовой повинности и так далее. Все это пользовалось огромным спросом.
Известна банда «Зиг-Заг», руководитель которой -- беглый уголовник Кошарный -- имел опыт изготовления поддельных документов. Банда установила связь с немцами, которые снабдили ее типографскими шрифтами и всем необходимым. Подельники Кошарного вступили в сговор с руководителями ряда продовольственных магазинов, которые помогали им отваривать поддельные талоны. Преступники получали муку, крупу, масло, сахар, другое продовольствие, даже шоколад и спиртное. Уже после того, как бандитов арестовали, было подсчитано, что таким мошенническим путем преступники завладели в голодающем городе 17 тоннами продовольствия! Разумеется, главной задачей «Зиг-Зага» была не спекуляция продовольствием, а подрывная деятельность, но одно шло об руку с другим.
Спекулянты
В городе, хранящем сотни тысяч предметов искусства, роскошного быта, других материальных ценностей, в период блокады активизировались спекулянты, наживающиеся на чужом горе. В 1942 году была раскрыта преступная группа, насчитывающая 15 человек, которая занималась скупкой бриллиантов, золотых монет царской чеканки, золотых изделий и предметов искусства. Как правило, эти люди имели отношение к распределению продовольствия или к руководству города. Получив доступ к продовольственным запасам, они обменивали еду на ценности. Бриллиантовое кольцо на черном рынке можно было обменять на килограмм хлеба, старинный рояль – на три килограмма. В Ленинграде были известны «черные рынки», где ценности и предметы искусства можно было обменять на крупу, масло, сахар.
Каннибализм
Уже после войны получили распространение жуткие истории о бандах каннибалов, которые похищали детей, чтобы их съесть, о целых «братствах» людоедов, которые собирались на свои страшные пиршества, где подавали колбасу, холодец и просто вареное мясо странного белого цвета. Говорили, что в дни блокады ленинградцы даже умели отличать людоедов по их «неблокадному» румянцу.
Безусловно, каннибализм – это страшная правда блокады. Однако, к счастью, он не получил такого распространения, которого можно было бы ожидать от города, переживающего страшные муки голода. Труды историков блокады показывают, что пик людоедства пришелся на самый страшный период блокады – зиму и весну 1942 года. Вот статистика того времени: за употребление человеческого мяса в декабре 1941 года арестовали 43 человека, в январе 1942 – 366 человек, в феврале – 612, в марте-399, в апреле – 300, в мае – 326, в июне – 56. Затем число таких преступлений идет на убыль, и с июля по декабрь 1942 года было взято с поличным 30 каннибалов. Подавляющее большинство этих людей – трупоеды, а не те, кто убивал с целью поедания человеческого мяса. Но, разумеется, и каннибалы-убийцы в Ленинграде в дни блокады тоже были. Особенной опасности подвергались дети, поэтому взрослые старались ни в коем случае не оставлять маленьких детей без присмотра.
История криминальных банд гораздо шире, чем судебные хроники их деяний. Она неотделима от исторического момента, который переживает страна. Недаром лучшие гангстерские фильмы в мировом кинематографе - всегда эпос, отражающий дух времени. После выхода кинокартины Станислава Говорухина "Место встречи изменить нельзя" по роману братьев Вайнеров символом послевоенного лихолетья в СССР стала банда "Черная кошка". Она легендарна во всех смыслах этого слова.
Кадр из фильма "Место встречи изменить нельзя"
Разухабилась разная тварь
Окончание Великой Отечественной войны в СССР сопровождалось чудовищным всплеском преступности. Ее породили не только голод и нищета, доводившие людей до последнего предела. После сталинской амнистии в честь победы над Германией на волю из лагерей вышли тысячи уголовников, для которых не составило большого труда вооружиться - после войны у населения оставалось много огнестрельного оружия. В различные банды и шайки стекались толпы бывших полицаев, дезертиров, беспризорников.
К 1947-му преступность выросла почти наполовину по сравнению с 1945-м: всего было зарегистрировано 1,2 млн различных видов уголовных преступлений. Дерзкие налеты на сберкассы, вооруженные ограбления магазинов и складов, нападения на инкассаторские машины, квартирные кражи и убийства обычных граждан сеяли панические настроения среди обывателей и порождали множество слухов. Одной из главных "страшилок" того времени была банда "Черная кошка". Это название гремело по всей стране, заставляя людей цепенеть от ужаса.
Одни эксперты считают "Черную кошку" мистификацией. Другие уверены, что она представляла собой хорошо организованную структуру с развитой филиальной сетью. Но все сходятся в одном: это был громкий криминальный бренд, к которому охотно "примазывались" как подростки-шутники, так и профессиональный криминалитет.
"На самом деле в архивах МВД СССР зафиксированы следы около десятка бандитских групп с таким названием, орудовавших в разных городах страны в середине 40-х годов прошлого столетия, - пишет военный юрист, историк Вячеслав Звягинцев в книге "Война на весах Фемиды". - Символ нарисованной на месте совершения преступления черной кошки оказался привлекательным не только для малолеток, увлеченных блатной романтикой, но и для отпетых уголовников. Именно этот "фирменный знак", позаимствованный у беспризорников 20-х годов, и способствовал быстрому распространению в народе многочисленных слухов и домыслов о жестокости и неуловимости "Черной кошки".
Фото с сайта old.moskva.com
Шутка, написанная кровью
Собственно, большинство этих шаек и составляли подростки, дворовая шпана, промышлявшая в основном мелкими кражами. "Омоложение" преступности вообще было тенденцией послевоенного времени. Например, в 1946 году несовершеннолетние составили 43 процента от всех привлеченных к уголовной ответственности. Их судили за кражи, грабежи, хулиганство, реже - за убийства.
Что касается малолетних "чернокошатников", то их подводила любовь к спецэффектам: запискам с предупреждениями, татуировкам в виде кошек. Оперативники раскалывали такие подростковые шайки довольно быстро. Например, в Ленинграде в 1945 году милиционеры, расследовавшие серию квартирных краж в доме №8 на Пушкинской улице, в течение нескольких недель вышли на след подростковой шайки и взяли с поличным ее верхушку - учащихся ремесленного училища №4 Владимира Попова по кличке Чеснок, Сергея Иванова и Григория Шнейдермана. Во время обыска у главаря, 16-летнего Попова, обнаружился любопытнейший документ - клятва кодлы "Черная кошка", под которой было проставлено кровью восемь подписей. Но поскольку совершить преступления успели только трое участников, они и отправились на скамью подсудимых. В январе 1946 года на заседании народного суда 2-го участка Красногвардейского района Ленинграда был оглашен приговор: подростки получили от одного до трех лет колонии.
Но чаще выходки малолетних "чернокошатников" оказывались обычными розыгрышами, требовавшими, впрочем, выезда опергруппы, а то и длительного расследования. Такие хулиганские выходки и разносили в народе молву об ужасной банде. Как-то сельские пацаны поставили на уши всю Самару, развесив листовки с таким текстом: "Привет ворам, капут фраерам. Шестого апреля 1945 года прибыло несколько членов из банды "Черная кошка". Действуют в течение пяти дней. Секретарь "Черной кошки" Паленый".
Гангстерский эпос по-одесски
Поистине кинематографическая история развернулась в Одессе, где после войны действовала своя "Черная кошка" в составе 19 человек, в большинстве своем уголовников-рецидивистов. Банда отметилась громкими ограблениями кондитерских фабрик (мука, сахар и масло в голодном 47-ом были на вес золота) и многочисленными убийствами. В числе убитых были участковый инспектор, сотрудник госбезопасности, несколько войсковых офицеров. Их оружие и форму преступники использовали, когда шли на дело. Хотя, возможно, для убийств были и другие причины. Есть сведения, что главарь банды Николай Марушак и его помощник Федор Кузнецов по кличке Когут имели контакты с гестапо во время оккупации.
За шайкой охотились сотрудники Одесского уголовного розыска во главе с Давидом Курляндом (кстати, этот человек стал прототипом главного героя другого популярного телесериала о послевоенных бандформированиях - "Ликвидации" Сергея Урсуляка). Взять ее было непросто - в промежутках между ограблениями бандиты скрывались в катакомбах. Там же они прятали и трупы убитых.
Наконец во время облавы на Привозе оперативники схватили одного из подельников главаря - его опознал схваченный там же бывший полицай. Арестованный и указал место, где находилась "штаб-квартира" банды. Сотрудники уголовного розыска устроили засаду, а когда взятые в кольцо преступники открыли огонь, они начали стрельбу на поражение. По поводу главаря была четкая установка: брать живьем. Однако тяжело раненый Марущак не дался в руки правосудия. Он покончил с собой, раскусив ампулу с ядом. Те, кто остался в живых, получили по 25 лет лишения свободы (после отмены в 1947 году смертной казни это была высшая мера наказания).
Фото с сайта www.statehistory.ru
От армии "косили" в банде
По ряду версий, первая крупная группировка под именем "Черной кошки" начала формироваться еще до войны, а со временем ее ядро составляли в основном образованные молодые люди без криминального прошлого - дезертиры, стремившиеся уклониться от фронтовой службы. Их средний возраст составлял 25 лет. Отсутствие судимостей и связей в преступном мире позволило им долгое оставаться вне поля зрения правоохранителей.
Уже к середине войны "Черная кошка" разрослась до масштабов страны. Как пишет один их исследователей ее деятельности Алексей Щербаков, ее "различные "звенья" были относительно автономны, однако имелось общее руководство, общак и, что самое главное - разветвленная инфраструктура". В составе банды были уголовники всех мастей - каталы, кидалы, громилы, щипачи, гоп-стопщики. Но основной статьей доходов были хищения продуктов по поддельным документам (над их изготовлением трудился целый штат высококлассных специалистов) с последующей перепродажей на черном рынке.
В 1945 году, когда банда достигла своего расцвета и привлекла внимание следственных органов, ее центр было решено сместить в Казань как в более безопасное место, дающее широкое поле деятельности, в первую очередь за счет множества эвакуированных предприятий. Здесь "Черная кошка" отметилась грандиозным хищением с Казанского спиртзавода: бандиты, переодетые в военную форму, получили пять тонн продукции по поддельным документам, следов похищенного так и не нашли. А на преступников вышли благодаря удаче - сестра одного из убитых ими людей опознала на барахолке его пальто.
Потянув за эту ниточку, милиционеры узнали имена, пароли, явки. В городе начались облавы, в ходе которых были арестованы и впоследствии осуждены более шестидесяти человек. На следствии и стал понятен масштаб этой криминальной группировки. Судебное разбирательство было открытым. Оно проходило в Доме культуры Свердовского района и длилось месяц. По приговору суда двенадцать человек были расстреляны, остальные получили большие сроки. Процессы над "Черной кошкой" проходили и в других республиках СССР.
Главари оставались в тени
Но как же вышло, что столь серьезную криминальную структуру стали называть мифом, вымыслом? Причина в том, полагают исследователи, что у правоохранителей того времени отсутствовал опыт работы с организованными преступными группировками. "По законам военного времени с криминалитетом долго не церемонились, - пишет в очерке "Правда о "Черной кошке" Алексей Щербаков. - При задержании стреляли на поражение. А уж отслеживать всю цепочку связей банды было некогда. Главари так оставались в тени. Но по оценкам милиционеров, занимавшихся подвигами бандитов, работали они спокойно и методично".
По материалам
Звягинцев В.Е., Война на весах Фемиды: Война 1941 - 1945 годов в материалах следственно-судебных дел. - М.: ТЕРРА - Книжный клуб, 2006
История блокады содержит немало трагических страниц. В советское время они освещались недостаточно, во-первых, из-за соответствующих установок «сверху», во-вторых, из-за внутренней самоцензуры авторов, писавших о борьбе Ленинграда за жизнь.
В последние 20 лет цензурные ограничения были сняты. Вместе с цензурой внешней практически исчезла и внутренняя самоцензура. Это привело к тому, что ещё не столь давно запретные темы стали активно муссироваться в книгах и СМИ.
Одной из таких тем стала тема преступности в блокадном Ленинграде. По мнению отдельных «творцов пера» большего бандитского беспредела город не знал ни до, ни после.
Тема каннибализма, как составной части преступности, особенно часто начала мелькать на страницах печатных изданий. Само собой, подавалось это всё в совершенно претенциозном ключе.
Каково же было истинное состояние преступности в блокадном городе? Обратимся к фактам.
Несомненно, что война вызвала неизбежный всплеск преступности в СССР. Её уровень вырос в несколько раз, уровень судимости – в 2,5-3 раза
Не обошла эта тенденция стороной и Ленинград, оказавшийся, к тому же, в исключительно трудных условиях блокады. К примеру, если в 1938-1940 гг. на 10 тысяч человек совершалось в год 0,6; 0,7 и 0,5 убийства соответственно (т.е., 150-220 убийств в год), то в 1942 году было совершено 587 убийств (по другим данным – 435 ). Стоит также учесть, что население Ленинграда составляло в 1942 году далеко не 3 миллиона, как до войны. По состоянию на январь 1942 года, если судить по данным о выдаче карточек, в городе проживало около 2,3 млн. человек, а на 1.12.1942 года – всего 650 тысяч . Среднемесячная численность населения составила 1,24 млн. человек. Таким образом, в 1942 году на 10 000 человек было совершено примерно 4,7 (3,5) убийств, что превысило довоенный уровень в 5-10 раз.
Для сравнения, в 2005 году в Санкт-Петербурге было совершено 901 убийство (1,97 на 10 000), в 2006 – 832 убийства (1,83 на 10 000), т.е. число убийств в блокадном городе было примерно в 2-2,5 раза выше, чем в современном нам. Примерно такое число убийств, как в Ленинграде 1942 года, совершается на данный момент в таких государствах, как ЮАР, Ямайка или Венесуэла, которые возглавляют список стран по уровню убийств, уступая лишь Колумбии .
Говоря о преступности в блокаду, нельзя не коснуться упомянутой уже выше темы каннибализма. Для людоедства в УК РСФСР не было статьи, поэтому: «Все убийства с целью поедания мяса убитых, в силу их особой опасности, квалифицировались как бандитизм (ст. 59-3 УК РСФСР).
Вместе с тем, учитывая, что подавляющее большинство указанного выше вида преступлений касалось поедания трупного мяса, прокуратура г. Ленинграда, руководствуясь тем, что по своему характеру эти преступления являются особо опасными против порядка управления, квалифицировала их по аналогии с бандитизмом (по ст. 16-59-3 УК)» (Из докладной записки военного прокурора Ленинграда А. И. Панфиленко А. А. Кузнецову о случаях людоедства) . В отчетах прокуратуры в дальнейшем подобные случаи выделялись из общей массы и шифровались под рубрикой «бандитизм (особая категория)». В спецсообщениях УНКВД по ЛО и городу Ленинграду чаще всего употреблялся термин «людоедство», реже – «каннибализм».
Я не располагаю точными данными о первом случае каннибализма. Есть некоторое расхождение в датах: от 15 ноября до первых чисел декабря. Наиболее вероятным временным промежутком я считаю 20-25 ноября, т.к. первый датированный в спецсообщениях УНКВД по ЛО и гор. Ленинграду случай приходится на 27 ноября, однако и до него был зафиксирован как минимум один .
Достигнув максимума в 1-й декаде февраля 1942 года, число преступлений такого рода стало неуклонно снижаться. Отдельные случаи каннибализма ещё отмечаются в декабре 1942 года, однако уже в спецсообщении УНКВД по ЛО и гор. Ленинграду от 7.04.1943 г. констатируется, что «…убийств с целью употребления в пищу человеческого мяса, в марте месяце 1943 года в Ленинграде не отмечено». Можно предположить, что такие убийства прекратились в январе 1943 года, с прорывом блокады. В частности, в книге «Жизнь и смерть в блокированном Ленинграде. Историко-медицинский аспект» сказано, что «В 1943 и 1944 гг. случаи каннибализма и трупоедства в криминальной хронике блокированного Ленинграда уже не отмечались» .
Всего за ноябрь 1941 – декабрь 1942 гг. за убийство с целью людоедства, каннибализм и продажу человеческого мяса было арестовано 2057 человек. Кто были эти люди? Согласно уже упоминавшейся записке А. И. Панфиленко, датированной 21 февраля 1942 года, 886 человек, арестованных за каннибализм с декабря 1941 г. по 15 февраля 1942 г., делились следующим образом.
Женщин было подавляюще большинство – 564 чел. (63,5%), что, в общем, не удивительно для города-фронта, в котором мужчины составляли меньшинство населения (около 1/3). Возраст преступников – от 16 и до «старше 40 лет», причём все возрастные группы примерно одинаковы по численности (категория «старше 40 лет» немного преобладает). Из этих 886 человек лишь 11 (1,24%) были членами и кандидатами ВКП(б), ещё четверо – членами ВЛКСМ, остальные 871 – беспартийными. Преобладали безработные (202 чел., 22,4%) и «лица без определённых занятий» (275 чел., 31,4%). Только 131 человек (14,7%) являлся коренным жителем города.
А. Р. Дзенискевич приводит также следующие данные: «Неграмотные, малограмотные и люди с низшим образованием составляли 92,5 процента всех обвиняемых. Среди них... совсем не было верующих людей».
Образ среднестатистического ленинградского каннибала выглядит следующим: это некоренная жительница Ленинграда неопределённого возраста, безработная, беспартийная, неверующая, малообразованная.
Бытует убеждение, что людоедов в блокадном Ленинграде расстреливали поголовно. Однако это не так. По состоянию на 2.06.1942 г., к примеру, из 1913 человек, по которым было закончено следствие, к ВМН было приговорено 586 человек, осуждено к различным срокам лишения свободы – 668 . По всей видимости, к ВМН приговаривались убийцы-людоеды, похищавшие же трупы из моргов, кладбищ и т.п. мест «отделывались» заключением. К подобным выводам приходит и А. Р. Дзенискевич: «Если брать статистику до середины 1943 года, то по статье 16-59-3 УК (особая категория) было осуждено 1700 человек. Из них 364 человека получили высшую меру, 1336 человек были приговорены к различным срокам лишения свободы. С большой степенью вероятности можно предположить, что большинство расстрелянных составляли именно каннибалы, то есть убивавшие людей с целью употребления их тел в пищу. Остальные - уличенные в трупоедстве» .
Таким образом, лишь ничтожная часть живших в Ленинграде в то время спасали свою жизнь таким страшным образом. Советские люди даже в тех, кажущихся нам за далью лет невероятными, условиях старались остаться людьми несмотря ни на что.
Хотелось бы сказать о всплеске в те дни собственно бандитизма, на сей раз «обыкновенной категории». Если за последние 5 месяцев 1941 г. по ст. 59-3 УК РСФСР было возбуждено не так много – всего 39 дел , то согласно «Справке о работе прокуратуры Ленинграда по борьбе с преступностью и нарушениями законности с 1.07.1941 г. по 1.08.1943 г.» в целом с июня 1941 г. по август 1943 г. по ст. 59-3 УК РСФСР было осуждено уже 2104 человека, из них к ВМН – 435, к лишению свободы – 1669 .
На 2 апреля 1942 года (с начала войны) было изъято у преступного элемента и лиц, не имевших на это разрешения:
Винтовок боевых – 890 шт.
Револьверов и пистолетов – 393 шт.
Пулемётов – 4 шт.
Гранат – 27 шт.
Охотничьих ружей – 11 172 шт.
Винтовок мелкокалиберных – 2954 шт.
Холодного оружия – 713 шт.
Патронов винтовочных и револьверных – 26 676 шт.
Винтовок боевых – 1113
Пулемётов – 3
Автоматов - 10
Ручных гранат – 820
Револьверов и пистолетов – 631
Патронов винтовочных и револьверных – 69 000.
Всплеск бандитизма объясняется очень просто. В условиях понятного ослабления милицейской службы, в условиях голода у бандитов не оставалось иного выхода, кроме как выйти на большую дорогу. Однако милиция и НКВД совместными усилиями свели бандитизм к практически довоенному уровню.
В заключение хотелось бы отметить, что хотя уровень преступности в блокадном Ленинграде был несомненно высок, анархия и беззаконие не стали править городом. Ленинград и его жители справились и с этой бедой.
Лунеев В.В. Преступность в годы ВОВ
Черепенина Н. Ю. Демографическая обстановка и здравоохранение в Ленинграде накануне Великой Отечественной войны // Жизнь и смерть в блокированном Ленинграде. Историко-медицинский аспект. Под ред. Дж. Д. Барбера, А. Р. Дзенискевича. СПб.: «Дмитрий Буланин», 2001, с. 22. Со ссылкой на ЦГА СПб., ф. 7384, оп. 3, д. 13, л. 87.
Черепенина Н. Ю. Голод и смерть в блокированном городе // Там же, с. 76.
Блокада рассекреченная. СПб.: «Бояныч», 1995, с. 116. Со ссылкой на фонд Ю. Ф. Пименова в Музее Краснознамённой Ленинградской милиции.
Черепенина Н. Ю. Голод и смерть в блокированном городе // Жизнь и смерть в блокированном Ленинграде. Историко-медицинский аспект, с.44-45. Со ссылкой на ЦГАИПД СПБ., ф. 24, оп. 2в, д. 5082, 6187; ЦГА СПБ., ф. 7384, оп. 17, д. 410, л. 21.
Seventh United Nations Survey of Crime Trends and Operations of Criminal Justice Systems, covering the period 1998 - 2000 (United Nations Office on Drugs and Crime, Centre for International Crime Prevention)
ЦГАИПД СПБ., ф. 24, оп. 2б, д. 1319, л. 38-46. Цит. по: Ленинград в осаде. Сборник документов о героической обороне Ленинграда в годы Великой Отечественной войны. 1941-1944. Под ред. А. Р. Дзенискевича. СПб.: Лики России, 1995, с. 421.
Архив УФСБ ЛО., ф. 21/12, оп. 2, п.н. 19, д. 12, лл. 91-92. Ломагин Н.А. В тисках голода. Блокада Ленинграда в документах германских спецслужб и НКВД. СПб.: Европейский Дом, 2001, с. 170-171.
Архив УФСБ ЛО., ф. 21/12, оп. 2, п.н. 19, д. 12, лл. 366-368. Цит. по: Ломагин Н.А. В тисках голода. Блокада Ленинграда в документах германских спецслужб и НКВД, с. 267.
Белозеров Б. П. Противоправные действия и преступность в условиях голода // Жизнь и смерть в блокированном Ленинграде. Историко-медицинский аспект, с. 260.
Архив УФСБ ЛО., ф. 21/12, оп. 2, п.н. 19, д. 12, лл. 287-291. Ломагин Н.А. В тисках голода. Блокада Ленинграда в документах германских спецслужб и НКВД, с. 236.
Дзенискевич А. Р. Бандитизм особой категории // Журнал «Город» № 3 от 27.01.2003
Белозеров Б. П. Противоправные действия и преступность в условиях голода // Жизнь и смерть в блокированном Ленинграде. Историко-медицинский аспект, с. 257. Со ссылкой на ИЦ ГУВД СПб и ЛО., ф. 29, оп. 1, д. 6, л. 23-26.
Ленинград в осаде. Сборник документов о героической обороне Ленинграда в годы Великой Отечественной войны. 1941-1944, с. 457.
ЦГАИПД СПб., ф. 24, оп. 2-б, д. 1332, л. 48-49. Цит. по: Ленинград в осаде. Сборник документов о героической обороне Ленинграда в годы Великой Отечественной войны. 1941-1944, с. 434.
ЦГАИПД СПб., ф. 24, оп. 2-б, д. 1323, л. 83-85. Цит. по: Ленинград в осаде. Сборник документов о героической обороне Ленинграда в годы Великой Отечественной войны. 1941-1944, с. 443.
Владимир Иванович Теребилов 10 лет, с 1939-го по 1949 годы, работал в прокуратуре Ленинграда и области, а затем в Генеральной прокуратуре. Позже был министром юстиции и председателем Верховного суда СССР. Уникальны воспоминания нашего героя о блокадных годах, о работе надзорных органов в это страшное для Ленинграда время.
За годы своей жизни я пережил колючую полярную зиму, видел страшные обвалы в горах и на шахтах, тяжёлые последствия воздушных и железнодорожных катастроф, - говорил Теребилов. - Но не было картины тяжелей, чем холодная и голодная зима 1941-1942 года.
«Старуха-то моя!»
Для нас, прокуроров, в первые дни войны главная оперативная задача - срочно завершить следственные дела и проверку материалов. Все заняты подготовкой огневых точек и траншей, ломаная линия которых проходит как раз по склону холма, на котором расположено здание Парголовской прокуратуры. Началась массовая эвакуация населения. Особенно непреклонно исполнялось распоряжение об эвакуации граждан немецкой и финской национальностей. Значительная их часть - хозяйственно-партийный актив колхозов и учреждений района. Плач, просьбы, жалобы. Многие категорически отказывались уезжать, но дейст-
вовал суровый закон войны.
Тяжелейшая обстановка порождала и необычайные криминальные ситуации. Упомяну дело бывшего главного редактора журнала «Сельская жизнь России», патронируемого ещё цесаревичем Алексеем. Кажется, фамилия его была Штейнберг. Он обратил на себя внимание тем, что, подражая собаке, вечерами лаял! Да, лаял на крыльце своего дома. Как оказалось, собаку он съел, но, имитируя собачий лай, видимо, хотел скрыть этот факт. При обыске в чугунке вместе с жижей были обнаружены и куски человеческого тела. Это то, что осталось от его исчезнувшей за несколько дней до этого служанки. Допросить несчастного не пришлось, он умер в нашем присутствии. Можно только представить ужас последних часов его жизни. Позже родственнице умершего, её фамилия Грушко, мы передали сохранившиеся у Штейнберга несколько килограммов замороженного картофеля. Через окно я видел, как измождённая женщина, еле передвигаясь, тянула на санках жалкое, но по тем временам ценное наследство. Ведь это, может быть, была её последняя поклажа, а может, последний шанс выжить.
Несомненно, голод и дистрофия часто влекут серьёзные изменения в психике. Например, на допросе старик В., использовавший в пищу части трупа умершей жены, говорил: «А что тут такого, старуха-то моя!»
Не смогли унести
К концу зимы положение со снабжением города несколько улучшилось, его стали завозить по Ладоге. Но случались и факты хищений. Вот один эпизод. Чтобы хоть как-то поддержать научных работников, было разрешено привлекать их для разгрузки продовольствия. Там им иногда что-то перепадало. Трое, как оказалось, инженеров, не удержались, унесли и спрятали в землянку три мешка муки. Здесь их и обнаружили. Но как?! Они уронили ношу, и двое оказались под мешками, а у третьего, такого же, как и они, дистрофика, не хватило сил их освободить. Все трое тихо плакали... Глядя на их измождённые лица, мы, скрывая слёзы, помогли им выбраться.
Было бы неправдой утверждать, что голод - единственная причина всех правонарушений в городе. Нет, не только из-за голода мародёрствовали и даже убивали. Тяжкие преступления расследовались, и виновные шли под суд. Правда, далеко не все доживали. В камерах предварительного заключения была минусовая температура, а это означало смерть от холода и голода.
Не по-людски
Блокада и война долго не давали о себе забыть и в послевоенные годы. Однажды ко мне в прокуратуру пришла фронтовичка, демобилизованная из армии молодая женщина. Просила вернуть квартиру, занятую во время блокады. По закону жилплощадь надо возвращать, но как, если поселившуюся в ней семью блокадников некуда переселить?! Отсрочил выселение, а женщине предложил прийти через месяц. Затем продлил отсрочку ещё на 3 недели, ещё на две... Как назло, вопрос долго не решался. Женщина, видимо, по-своему расценила волокиту, положила мне на стол конверт, а сама выбежала из кабинета. А дальше - суд по делу о попытке дать взятку должностному лицу. На суде присутствовали два её брата, тоже прошедшие всю войну. Её наказали лишением свободы. Формально всё правильно, а по существу - не по-людски, не по совести. Приходится носить этот грех на душе.
Прошло несколько месяцев, и снова похожий эпизод. Пришёл старик, просит отпустить до суда его сына, которого привлекли за небольшую кражу. Я пообещал поговорить со следователем. Старик, уходя, оставил около дверей сверток. Его задержали и привели обратно. В свёртке была небольшая сумма денег, крупа, водка. Что делать? Старик твердит: это в знак «благодарности». Велел старика отпустить, свёрток вернули. На прощание пригрозил ему всеми возможными карами, но сына его мы всё же до суда освободили.
Проблема преступности в среде правоохранительных органов на сегодняшний день является одной из самых актуальных. В сознании населения сформировалось устойчивое негативное отношение к органам правопорядка и прежде всего к милиции. Милиционер большинством граждан России воспринимается не как защитник закона и борец с преступностью, а как вымогатель в форме, пользующийся своими погонами и удостоверением для получения незаконных доходов.Публично эта тема стала обсуждаться последние пятнадцать лет, однако, проблема коррумпированности правоприменительных органов существовала с момента возникновения российского государства. Полиция дореволюционной России в глазах общества ассоциировалась с системой мелких взяток, бесплатного обслуживания в магазинах, лавках, ателье, ресторанах и т.д. Взяв власть в 1917 г. большевики попытались создать новую государственную систему, свободную от протекционизма и коррупции, однако, она вскоре оказалась заражена этими же болезнями. Даже в годы сталинского режима, когда контроль над жизнью общества, как казалось, был всесторонним, органы НКВД-МВД были вынуждены избавляться от "преступных и морально разложившихся элементов". Только в первом полугодии 1947 г. за уголовные преступления были осуждены свыше 150 сотрудников Управления МВД по Ленинградской области, а за следующие 3 месяца того же года - 171 человек. Около 30% из них составляли работники лагерей для военнопленных, 25% - сотрудники милиции г. Ленинграда и 20% - системы исправительно-трудовых колоний (ИТК) и лагерей. Наиболее распространенным преступлением являлось присвоение и разбазаривание государственного имущества (около 30% из числа осужденных, причем половина пришлась на работников лагерей для военнопленных), хищение государственного имущества (свыше 20% осужденных, в основном, офицерский состав лагерей для военнопленных, ИТК и отдельных лагерных подразделений), дезертирство и самовольные отлучки со службы (24,5% преступлений). В основном они были характерны для рядовых милиционеров, работников пожарной охраны и охраны подразделений Управления исправительно-трудовых лагерей и колоний (УИТЛК) 1.Руководство НКВД-МВД беспокоили случаи взяточничества в милицейской среде. Заместитель министра внутренних дел СССР И. Серов отмечал весной 1947 г.: "Я имею данные о том, что существует негласно установленная такса за прописку в режимных местностях, за приобретение паспорта, за паспорт на автомобиль и т.д." 2. Так, инспектор административной группы Управления Ленинградской городской милиции лейтенант Казанин и оперуполномоченный Василеостровского райотдела МВД лейтенант милиции Тухватулин организовали в 1945"1946 гг. выдачу за взятки пропусков на выезд из Ленинграда. Казанин выписывал пропуска, а Тухватулин разыскивал лиц, которым было необходимо выехать, получал от них деньги и выдавал полученные от Казанина пропуска. Оба были приговорены в мае 1946 г. военным трибуналом к пяти годам лишения свободы. К семи годам лишения свободы былаГоворов Игорь Васильевич - кандидат исторических наук, доцент, докторант Санкт-Петербургского университета МВД России.приговорена в 1947 г. паспортистка 19 отделения милиции г. Ленинграда Чамова, производившая за взятки незаконную прописку граждан 3.Среди сотрудников оперативных служб приобрело широкое распространение присвоение денег и вещей, изъятых при задержании и обысках. Во время проверки работниками ОБХСС Управления милиции г. Ленинграда было выявлено конфискованное и хранящееся без оформления имущество. Так, начальник отделения ОБХСС Морозов изъял у задержанного Несквич золотые монеты царской чеканки на сумму 160 руб. золотом. Эти монеты хранились у Морозова без всякого документального оформления свыше 13 мес, в результате чего одна из пятирублевых монет бесследно исчезла. Изъяв у спекулянта Косырева 300 г золота, Морозов незаконно использовал его в оперативной комбинации. Золото было продано осведомителем Морозова. Часть вырученных денег Морозов присвоил и только после начала расследования своей деятельности сдал в финотдел. При осмотре его служебного кабинета были найдены предметы из золота, происхождение которых Морозов объяснить не смог 4.Неоднократно отмечались случаи, когда сотрудники милиции, задержав граждан якобы за спекуляцию, отбирали у них деньги и вещи и скрывались с ними. Достаточно широкое поле для злоупотреблений давали взаимоотношения оперработников со своей агентурой. Оперуполномоченный Петроградского РО НКВД г. Ленинграда старший лейтенант милиции Смирнов практиковал присвоение продуктов и денег, предназначенных для выдачи секретным осведомителям за хорошую работу (так, он взял у секретного осведомителя Знаменской расписку в том, что выдал ей 7 кг продуктов, хотя передал лишь 2 кг) 5. Проверки работы уголовного розыска и ОБХСС Ленинграда и области неоднократно выявляли факты, когда денежное и продовольственное вознаграждение якобы выдавалось агентам, которые на самом деле либо выехали из региона, либо находились в местах лишения свободы. Характерно, что в подобных случаях руководство УМВД ограничивалось дисциплинарным наказанием, не возбуждая уголовных дел.Излишне тесное сотрудничество с секретными осведомителями приводило некоторых офицеров оперативных служб милиции на грань преступления. Так, помощник начальника Тихвинского РО МВД Воробьев завербовал в качестве секретного осведомителя спекулянтку Сайгину. Деловые отношения между ними перешли в дружеские, а затем и интимные. Сайгина познакомила Воробьева со своими друзьями-спекулянтами. Он стал постоянным участником организованных "д,ельцами" застолий, а затем и начал брать у них деньги и продукты. По существу один из руководителей райотдела стал покровителем преступной группы. Несколько раз, когда работники ОБХСС задерживали спекулянтов с поличным, Воробьев избавлял своих "д,рузей" от неприятностей. Когда сотрудники райотдела, не разделяющие благожелательного отношения своего начальника к спекулянтам, арестовали Сайгину за совершение крупной нелегальной сделки, Воробьев организовал провокацию, обвинив их в присвоении ценностей, изъятых при обыске. Весной 1947 г. Воробьев был арестован и предан суду военного трибунала 6.Наиболее характерным проявлением коррупции в правоохранительных органах Ленинграда стала агентурная разработка "Скорпионы". В центре ее оказался Кар-наков А.И. являвшийся профессиональным мошенником. Выдавая себя за ответственного работника (районного прокурора, замдиректора бюро по распределению рабочей силы, начальника отдела снабжения авиационной промышленности, замдиректора бюро жалоб Ленсовета и т.д.), Карнаков выступал организатором многих крупных афер в Ленинграде еще в 1930-е годы. Он неоднократно привлекался к уголовной ответственности. После начала Великой Отечественной войны Карнаков эвакуировался в Свердловск, где продолжал заниматься преступной деятельностью. В 1943 г. он был арестован и осужден к 8 годам ИТЛ. Однако уже через полгода он оказывается на свободе и появляется в Ленинграде. Здесь Карнаков устанавливает тесные связи с дельцами черного рынка и рядом государственных чиновников. Подобная бурная деятельность не могла укрыться от внимания органов государственной безопасности. В августе 1944 г. Управление НКГБ передало компрометирующие материалы на Карнакова в ОБХСС ленинградской милиции, и он был взят в агентурную разработку. Около двух лет дело Карнакова кочевало по сейфам различных сотрудников отдела, однако никаких мер по нему не предпринималось. Объяснялось это довольно просто. Начальник одного из отделений ОБХСС Нелидов оказался весьма хорошим знакомым Карнакова. За взятки он обеспечивал безопасность Карнакова, по его просьбам организовывал прекращение уголовных дел и освобождение из-под стражи. В преступную связь с Карнаковым он вовлек также двух своих подчиненных - оперуполномоченных Закусова и Антонова 7. В начале 1946 г. аферист попал в поле зрения Отдела борьбы с бандитизмом (ОББ) в качестве связного одного из объектов разработки ОБХСС. Установив за ним агентурное наблюдение, оперработники ОББ выяснили, что Карнаков поддерживает тесные связи не только с преступным элементом, но и с рядом чиновников различных ведомств. Вскоре сотрудники, занимавшиеся данным делом, получили сведения, что Карнаков через нескольких офицеров милиции из райотделов МВД организует освобождение из заключения лиц, арестованных за спекуляцию. К делу были подключены работники Особой инспекции и отделения отдела контрразведки "СМЕРШ? УМВД области, а когда было установлено, что среди преступных связей Карнакова замечены работники прокуратуры и горисполкома - Управления МГБ области. Оперативно-следственную группу возглавил один из заместителей начальника КМГБ. Данное дело получило кодовое название "Скорпионы". Карнаков создал группу коррупционеров, решавших самые разные вопросы - от получения квартиры и освобождения от службы в армии до прекращения уголовных дел. Было выявлено около 700 связей Карнакова с чиновниками и нелегальными дельцами. Доказательства, достаточные для предания суду, были собраны на 316 человек. Из привлеченных к уголовной ответственности 59 человек составили работники милиции, 47 - прокуратуры, адвокатуры и судов, 10 - горздра-вотдела и собеса, 7 - жилсистемы, 8 - офицеры Ленинградского военного округа (включая заместителя начальника отдела кадров Л ВО Николаева), ряд должностных лиц ВТЭК и более полутора сотен взяткодателей (хозяйственники, работники торговли, служащие артелей, баз, системы общепита и т.д.) 8.В то же время, в отличие от сегодняшнего дня, факты предательства служебных интересов со стороны сотрудников милиции были достаточно редким явлением. Каждый подобный случай расценивался как чрезвычайное происшествие и в обязательном порядке сообщался министру внутренних дел для выяснения причин и факторов, способствующих преступлениям подобного рода.Руководство МВД СССР выделяло ряд причин, порождающих преступность в милицейской среде. На одно из первых мест выдвигалась слабая работа местных аппаратов МВД по подбору кадров. Зачастую зачисление в кадры МВД проходило без проведения тщательной спецпроверки. В результате в милицию попадали люди с низкими моральными и профессиональными качествами.Другой причиной, ведущей к росту преступности в МВД, его руководители считали слабую политико-воспитательную работу с личным составом, особенно с недавно принятыми на службу. Большинство уголовных проявлений приходилось на лиц, проработавших в МВД менее двух лет. Из 59 человек, привлеченных к ответственности в первом полугодии 1947 г. Особой инспекцией Управления МВД Ленинградской области, 27 проработали в милиции менее 1 года и 11 - от года до двух лет. Например, милиционеры отряда речной милиции Ленинграда Бальмонт и Швецов, принятые на службу в декабре 1946 г. уже меньше чем через полгода были осуждены за совершение ограбления. Они отобрали у двух пассажиров поезда на перегоне Сабли-но-Тосио 1300 руб. и 3 кг муки. Эти деньги "защитники правопорядка" пропили. Бальмонт был осужден на 18 лет лишения свободы, а Швецов - на 6. Милиционеры кавалерийского эскадрона Трофимов и Хвоенко, не отработав в милиции и трех месяцев, похитили из продфуражного склада 170 кг овса. Трофимов был осужден к 18 годам лишения свободы, Хвоенко - к 15. Милиционер речной милиции Мельников за полгода работы умудрился пять раз обокрасть своих соседей по служебному общежитию, и был осужден к 20 годам лишения свободы 9.В числе сотрудников УМВД Ленинградской области, осужденных в первом полугодии 1947 г. на лиц начсостава приходилось 27%, на членов и кандидатов в члены ВКП(б) - 29%. В целом по Советскому Союзу в 1947 г. лица начальствующего состава представляли 43% привлеченных к уголовной ответственности сотрудников милиции 10.Серьезное негативное воздействие, по документам и приказам МВД, на состояние милицейской преступности оказывало злоупотребление алкоголем. За полгода, в 1947 г. за пьянство в милиции Ленинграда было наказано 204 человека (24% всех нарушений), по милиции области - 57 человек. Во втором квартале 1947 г. по сравнению с первым кварталом, число взысканий за пьянство в УМВД Ленинградской области выросло с 208 до 255 случаев 11.Все вышеперечисленные причины оказывали воздействие на уровень преступности в правоохранительных органах. Однако они носили субъективный характер. Руководители МВД сознательно закрывали глаза на целый ряд объективных причин, толкающих работников правоохранительных служб на нарушение закона. К ним прежде всего необходимо отнести материальное положение работников правоохранительных органов и общую степень коррумпированности государственной системы. В 1946 г. заработная плата городского милиционера составляла 450 руб. милиционера сельской местности - 200 руб. участкового уполномоченного - 600 руб. оперуполномоченного - 700 рублей 12. В то же самое время семья из четырех человек в Ленинграде (с двумя работающими членами и двумя детьми) тратила на покупку продуктов и оплату коммунальных услуг около 1800 руб. а после отмены продуктовых карточек прожиточный минимум в крупных городах (Ленинград и Москва) составлял примерно 1900 руб. из которых на продукты уходило 946 руб. 720 руб. - на одежду, 98 руб. - на оплату жилья. Значительная часть милиционеров (в том числе с семьями) проживала в общежитиях, в крайне сложных бытовых условиях. Милиция являлась наименее обеспеченным подразделением МВД. Зарплата сотрудников милиции, их снабжение продовольствием и вещевым имуществом, социо-культурное обеспечение значительно отставали от других служб МВД. В 1946 г. бывшим военнослужащим, переведенным в милицию, не выдавалась новая милицейская форма до тех пор, пока не выходили сроки ношения старого общевойскового обмундирования. Это указание было отменено лишь после того, как с мест в массовом порядке начали поступать сообщения, что граждане отказываются выполнять требования милиционеров в общеармейской форме. Фактически сотрудники милиции в послевоенный период, как и большинство населения страны, жили в условиях бедности. Уровень их доходов не превышал прожиточного минимума.Не способствовала честности и неподкупности сотрудников милиции и общая ситуация в государственном аппарате. Широко распространено мнение, что сталинизм, установив тотальный контроль в обществе, сделал коррупцию невозможной. Факты опровергают данное утверждение. Распространение государственного управления на все отрасли народного хозяйства дало толчок становлению теневой экономики. В постановлении ЦК ВКП(б), посвященном проблеме взяточничества, в частности, отмечалось: "Взяточничество, являющееся тягчайшим и совершенно нетерпимым в советском государстве преступлением, получило в последнее время значительное распространение, особенно на транспорте, в торговых, снабженческих и бытовых организациях, где в ряде случаев дача и получение взяток должностными лицами производится в скрытой форме под видом "подарков", незаконных "премий" за досрочное выполнение заказов, за внеплановую отправку грузов, за внеплановое отоваривание фондов и нарядов, отпуск товаров лучшего качества и т.д." 14.В ходе финансовой проверки Ленинградской области в 1949 г. Министерство финансов установило многочисленные факты незаконного расходования городскими и областными властями государственных средств и использования служебного положения в личных целях.Руководство обкома, горкома, обл- и горисполкомов расходовало государственные деньги на организацию грандиозных банкетов, содержание охотничьего хозяйства, где отдыхали представители номенклатуры, приобретение дорогостоящих подарков "патронам" из Москвы (А Кузнецову, Н. Вознесенскому и др.). Руководителей города и области обвиняли также в присвоении обстановки Мариинского дворца, выдаче пособий штатным работникам исполкома из средств, предназначенных для оказания помощи нуждающимся горожанам, и т.д. 15. Подобная ситуация была характерна для всех регионов страны.Атмосфера "д,войной морали" внутри государственного аппарата не могла не повлиять на ситуацию в правоохранительных органах. Начальники районных, городских, областных и республиканских Управлений МВД-МГБ точно так же, как и партийно-советский аппарат занимались самоснабжением, растрачивали казенные средства на личные нужды, использовали милиционеров в качестве сторожей, садовников и т.д. Бывший начальник Яскинского района УМВД Ленинградской области Чернышев, вместе с начальником финчасти райотдела растратили свыше 15 тыс. рублей 16. Заместитель министра внутренних дел, будущий председатель КГБ и начальник ГРУ И. Серов, требовавший "каленым железом выжечь" случаи взяточничества в милиции, не считал зазорным присвоить и вывезти из Германии свыше 50 т трофейного имущества, в основном, меха, ковры, картины, драгоценности. Как показал на допросе в МГБ бывший начальник оперативного центра НКВД в Берлине генерал-майор А. Сиднев: ".,..Вряд ли найдется такой человек, который бы в Германии не знал бы, что Серов является, по сути дела, главным воротилой по части присвоения награбленного... Серов только от меня получил около миллиона немецких марок... Я единовременно передал в аппарат Серова в изделиях примерно 3-х килограммов золота и других ценностей... Свыше десяти наиболее драгоценных вещей Серов взял себе... Помимо меня, много золотых вещей давали Серову и другие начальники секторов... Жена Серова и его секретарь Тужлов неоднократно приезжали на склад берлинского оперативного сектора, где отбирали в большом количестве ковры, гобелены, лучшее белье, серебряную посуду и столовые приборы, а также другие вещи и увозили с собой... Неоднократно провожая Серова с аэродрома в Берлине, я сам видел, как его самолет загружался сундуками, чемоданами, тюками и узлами. Серов вывез из Германии много добра, и я даже не могу себе представить, где он мог его разместить..." 17.Естественно, рядовые сотрудники МВД следовали примеру высокопоставленных чиновников. Для постовых милиционеров стало нормой обирание уличных торговцев, взимание штрафов без квитанций или составление квитанций с заниженной суммой штрафа. Участковые и оперативные уполномоченные пьянствовали с подучетным элементом и осведомителями за их счет, присваивали имущество задержанных и средства, выделенные на агентуру. Начальники отделений и отделов МВД бесплатно получали продукты, спиртные напитки, промтовары из торговых учреждений, колхозов и т.д.Руководство МВД считало борьбу с "негативными явлениями" одной из основных задач своей деятельности. Расследованием преступлений, совершенных сотрудниками МВД, рассмотрением жалоб и заявлений об их проступках занимались Особые инспекции МВД СССР, Управлений МВД на местах. Уголовные дела на рядовых милиционеров возбуждались с согласия начальника Управления МВД, на офицерский состав - с санкции министра внутренних дел СССР. Агентурно-оперативное обслуживание органов милиции, т.е. выявление оперативным путем взяточников возлагалось в 1943"1946 гг. на 2 отдела Управления контрразведки "СМЕРШ? НКВД-УНКВД, а после ликвидации "СМЕРШа" - на соответствующие отделы Управлений МГБ. Дела уличенных в уголовных проявлениях сотрудников МВД рассматривались в военных трибуналах войск МВД. Широко практиковалось объявдение приговоров Военных трибуналов всему личному составу милиции и органов МВД.Самой распространенной мерой наказания являлся арест (он применялся в 60? 70% случаев). Широко применялось и увольнение дискредитировавших себя сотрудников. За 1946 г. из милиции Ленинграда было уволено 1775 чел. за 9 месяцев 1947 г. уже 3823 чел. в том числе 948 - с оперативных и начальствующих должностей 18. Ответственность за поведение сотрудников возлагалась лично на руководителей подразделений МВД. Им указывалось на необходимость знать о поведении своих сотрудников как на службе, так и в быту. Однако все эти меры значительного эффекта не давали. Уровень должностных преступлений в органах милиции оставался довольно высоким. Наряду с вышеуказанными причинами, этому способствовало и то, что многие местные руководители служб и подразделений МВД, исходя из ложных понятий о?чести мундира", необходимости сохранить кадровый состав милиции, а то и личных пристрастий, зачастую "покрывали" провинившихся подчиненных. Благодаря "покровителям" в органах власти, некоторые сотрудники милиции длительное время нарушали закон, даже в случае откровенно уголовных деяний (кражи, взятки) отделывались дисциплинарными наказаниями.Таким образом, проблема преступности в милиции является традиционной для российского государственного аппарата. Во многом она связана с уровнем жизни общества в целом. Преступления, совершаемые сотрудниками правоохранительных органов, мало отличаются от преступлений, совершаемых другими социальными группами. В послевоенный период милицейская преступность в целом может характеризоваться как "бедная". Основной целью корыстных преступлений являлись продукты, спиртное, одежда. Суммы взяток в большинстве своем были небольшими. Борьба с нечистоплотностью в системе правоохранительных органов может быть успешной лишь наряду с борьбой с преступностью в целом.Примечания1. Отдел специальных фондов информационного центра ГУВД СПб и Ленобласти (ОСФ ИЦ ГУВД СПб и ЛО), ф. 1, д. 130, л. 459.2. Там же, д. 122, л. 321; д. 87, л. 153.3. Там же, д. 122, л. 321; д. 130, л. 460.4. Там же, д. 110, л. 231-232.5. Там же, л. 166.6. Там же, л. 130, 460.7. Там же, д. 122, л. 321.8. ИВАНОВ В.А. "Скорпионы": коррупция в послевоенном Ленинграде. Политический сыск в России: история и современность. СПб. 1997, с. 247.9. ОСФ ИЦ ГУВД СПб и ЛО, ф. 2, д. 130. л. 461.10. Там же, д. 102, л. 159.11. Там же, д. 130, л. 461.12. Там же, ф. 1,д. 121, л. 173.13. ВАКСЁР А. "Чудо" возрождения или История без ретуши. - Нева. 1992, - 11 - 12, с. 337.14. ОСФ ИЦ ГУВД СПб и ЛО, ф. 2, д. 76, л. 418.15. ЗУБКОВА ЕЛО. Кадровая политика и чистка в КПСС (1949-1953). - Свободная мысль.1999, - 4, с. 196.16. ОСФ ИЦ ГУВД СПб и ЛО, ф. 1, д. 130, л. 460.17. ЖУКОВ Г.К. Неизвестные страницы истории. - Военные архивы России, 1993, вып. 1, с. 201-204.18. ОСФ ИЦ ГУВД СПб и ЛО, ф. 2, д. 93, л. 120.
