Екатерина II правила страной до 1796 года‚ и после ее смерти российский престол занял ее сын Павел I. В 1799 году евреи из белорусского местечка Шклов пожаловались императору на владельца местечка отставного генерала С.Зорича‚ в прошлом - одного из фаворитов Екатерины II. Когда императрица охладела к Зоричу‚ она пожаловала ему шкловское поместье‚ где он построил себе замок и жил "в пышной надменности": содержал за свой счет оперный театр‚ военное училище на триста дворянских детей, "всякий день" устраивал балы‚ маскарады‚ фейерверки и грандиозные охоты. “Шкловский деспот", человек крутого нрава, считал всех евреев "подвластными ему‚ покуда на земле его проживают"‚ и расправлялся с ними по ежеминутной прихоти как с крепостными крестьянами: выгонял из местечка‚ отбирал дома и имущество‚ бил собственноручно, гонял на работу "в колодках и железах", облагал такими налогами‚ что "оставил без платежа один только воздух".
Павел I без особой симпатии относился к фаворитам покойной матери. Получив жалобу из Шклова‚ он послал туда известного русского поэта‚ сенатора Гавриила Романовича Державина‚ чтобы разобрался на месте в "самовольных поступках противу евреев... отставного генерал-лейтенанта Зорича". Державин приехал в Шклов‚ опросил свидетелей‚ но отнесся к "забавам" Зорича снисходительно и сообщил в Петербург‚ что "сколько ни старался"‚ не нашел чрезмерных "притеснений жидов Зоричем‚ по коим можно было бы подвергнуть его... суду". Однако свидетельские показания нельзя было перечеркнуть‚ и Державин воспользовался судебным процессом по обвинению евреев в употреблении христианской крови.
Это случилось в том же году в Белоруссии‚ в Сенненском уезде‚ незадолго до Пасхи. Возле корчмы нашли труп женщины, и на основании "народного слуха, что евреям нужна христианская кровь", обвинили в ритуальном убийстве четырех евреев‚ которые случайно находились в той корчме. Началось следствие‚ и специальному чиновнику поручили "секретным образом изведать‚ нет ли... в еврейских законах положения‚ что евреям христианская кровь нужна?" Крещеный еврей Станислав Костинский взял кодекс еврейских законов "Шулхан арух" и перевел с искажениями отрывки из него‚ чтобы поддержать обвинение. Этот неверный перевод‚ возводивший клевету на весь народ‚ представили на рассмотрение суда‚ но дело в конце концов закончилось благополучно и обвиняемых оправдали.
Однако еще до окончания следствия Державин сообщил императору‚ что Сенненское дело "обвиняет всех евреев в злобном пролитии‚ по их талмудам‚ христианской крови"‚ а потому они не могут давать беспристрастные свидетельские показания против Зорича‚ "доколе‚ - как он писал‚ - еврейский народ не оправдается перед Вашим Императорским Величеством в помянутом... против христиан злодействе". Павел I приказал Державину вести дело Зорича‚ не принимая во внимание Сенненский процесс‚ но Зорич тем временем умер‚ дело отослали в архив‚ а Сенат постановил‚ что евреи‚ принадлежа к купеческому и мещанскому сословиям‚ не могут считаться крепостными в помещичьих местечках и селениях. Таким образом их формально признали свободными гражданами с ограниченным местом проживания - в отличие от крестьян‚ которым по манифесту Павла I запрещалось даже "возмечтать‚ будто они имеют учиниться свободными".
Через год после этого Державина снова послали в Белоруссию с самыми широкими полномочиями. В крае несколько лет подряд был неурожай‚ свирепствовал голод‚ а помещики оставляли своих крепостных без помощи и отправляли весь хлеб на винокуренные заводы‚ что приносило им хорошие доходы и спаивало крестьян. “Ужасная бедность‚ - писал современник‚ - есть следствие пьянства‚ а пьянство - следствие свободного винокурения и продажи вина‚ которое до крайности дешево и поглощает благосостояние миллионов для выгод нескольких сотен человек". Посылая Державина в Белоруссию‚ Павел I повелел прекратить злоупотребления и строго наказать помещиков‚ которые "из безмерного корыстолюбия оставляют крестьян своих без помощи к прокормлению". В поручении императора ничего не говорилось о евреях‚ но в тот же день Державин получил разъяснение от генерал-прокурора Сената: "А как по сведениям немалою причиною истощения белорусских крестьян суть жиды... то Высочайшая воля есть‚ чтобы ваше превосходительство обратили (на них) особливое внимание". И инспекция Державина обрела иной смысл.
В те времена евреи занимались шинкарским промыслом в деревнях‚ в панских поместьях‚ и их обвиняли в спаивании крестьян западных губерний. Забывали при этом‚ что не одни евреи пользовались доходами от производства и продажи водки. “Курят вино владельцы‚ - писал Державин в своем отчете‚ - курят бояре‚ шляхта‚ попы‚ разных орденов монахи и жиды". Забывали и о том‚ что крестьяне пьянствовали и голодали в тех губерниях‚ где евреев не было вообще. В Киеве‚ к примеру‚ евреи не могли жить в восемнадцатом веке‚ а винокурением и продажей вина там вовсю занимались мещане‚ казаки‚ магистрат города и даже монастыри‚ включая знаменитую Печерскую лавру. “Крещатик был обращен чуть не в сплошную винокуренную слободу‚ - отмечал исследователь. - Винокурни были разбросаны вокруг всего Киева. На одном Подоле в магистратских шинках выпивалось ежегодно двадцать пять - тридцать тысяч ведер водки‚ дававших доход магистрату до десяти тысяч рублей".
Еще при императрице Елизавете Петровне изыскивали такой источник "умножения" государственных доходов‚ который "умаления себе вовсе иметь не может‚ но будет единое циркулярное и бесконечное обращение". Таким источником основного дохода землевладельцев и государства стала продажа водки‚ и агрономы рекомендовали помещикам "употреблять хлеб на курение вина для того‚ чтобы через сие получить двойную прибыль". Расчет был прост: за вино можно было выручить в два раза больше денег‚ чем за продажу хлеба‚ из которого изготавливали это вино. В 1773 году правительство закупило у помещиков России два миллиона ведер водки и получило от ее продажи более четырех миллионов рублей чистого барыша - огромнейшую по тем временам сумму.
Когда обвиняли евреев в спаивании крестьян‚ не принимали в расчет и тот факт‚ что евреи в деревнях не имели права владеть землей‚ были ограничены в городах в торговле и ремеслах‚ и основным способом заработать на хлеб было для них винокурение и шинкарство. Закон запрещал им самостоятельно заниматься этим промыслом‚ и потому они брали на откуп у помещиков производство и продажу водки. Волей-неволей они становились посредниками между землевладельцами и крестьянами‚ а помещики‚ используя свою власть‚ заставляли евреев-шинкарей распродавать огромные количества спиртных напитков. Иногда одной и той же деревней владели несколько помещиков‚ каждый из них строил там шинок‚ сажал своего шинкаря и продавал водку собственного изготовления. В сенатском докладе было отмечено‚ что С.Зорич "приневоливал еврейских шинкарей брать у него хлебное вино в каждый год 16 000 ведер и взыскивать с них по 3 р. 15 коп. за ведро"‚ хотя это вино стоило в три раза дешевле и продать его в таких количествах не было никакой возможности. По приказанию Зорича бочки насильно вкатывали в шинки и взыскивали с шинкарей деньги "через экзекуцию". Выходило так‚ что еврей-шинкарь выторговывал у крестьянина последнюю копейку и отдавал ее помещику‚ оставаясь таким же нищим‚ как его закабаленный сосед. Современники отмечали поражавшую их нищету шинкарей‚ а литовский губернатор сообщал в докладе‚ что в корчмах сидят одни женщины‚ а их мужья "выходят на другие промыслы‚ потому что доход с шинка часто бывает недостаточен на их содержание".
Приехав в Белоруссию‚ Державин обнаружил во время ревизии‚ что крепостные крестьяне ели хлеб пополам с мякиной‚ щавель‚ лебеду и коренья: по "привычке и нужде в довольном равнодушии"‚ "тощи и бледны, как мертвые", - да и еврейское население края пребывало "в крайнем изнурении и нищете и таковых большая часть". Он даже отметил‚ что во многом виноваты помещики‚ которые изготавливали вино в огромных количествах‚ строили шинки‚ насаждали пьянство и облагали крестьян непомерными поборами. Однако Державин - сам крупный помещик - причиной всех бед белорусского крестьянина выставил одних только евреев‚ хотя в частном письме генерал-прокурору Сената он сообщал иное: "Трудно без погрешения и по справедливости кого-либо строго обвинять. Крестьяне пропивают хлеб жидам и оттого терпят недостаток в оном. Владельцы не могут воспретить пьянства для того‚ что они от продажи вина почти весь свой доход имеют. А и жидов в полной мере обвинять также не можно‚ что они для пропитания своего извлекают последний от крестьян корм. Словом‚ надобно бы всем сохранить умеренность... но всяк себе желает больше выгод".
Державин наблюдал белорусских евреев три-четыре месяца‚ и тем не менее решил составить подробнейший план полного переустройства еврейского быта. Его записка‚ поданная в правительство‚ называлась так: "Мнение сенатора Державина об отвращении в Белоруссии недостатка хлебного обузданием корыстных помыслов евреев‚ о их преобразовании и о прочем". Он писал‚ основываясь на своих "исследованиях": евреи избегают трудных работ‚ потому что из их "талмудов" следует‚ будто они должны властвовать‚ а другие народы им подчиняться; их школа - "гнездо суеверств"‚ где детей учат лишь религии и фанатизму‚ и пока не переменятся их школы‚ не переменятся и их нравы; свои богатства они собирают "для создания нового храма Соломонова" или "для плотских удовольствий"; ходят всегда с покрытой головой‚ потому что "чтут себя пред всеми другими народами превосходнейшими"; имена берут одинаковые‚ "каких-нибудь Мовшев‚ Абрамов‚ Лейбов‚ Хаймовичев‚ Лейзаровичев и тому подобных"‚ и это надо также "отнести к их хитрости"; носят одинаковое черное платье‚ отчего "теряется память‚ смешивается понятие" и трудно определить истинное их количество при взимании налогов.
После такого предисловия Державин изложил обширный проект - восемьдесят восемь пунктов "преобразования евреев". "Чтобы учинить (их) полезными гражданами", необходимо разместить еврейское население поровну по разным местам Белоруссии‚ где они перейдут к земледелию‚ а излишек переселить на "пустопорожние земли в Астраханской и Новороссийской губерниях". Державин предлагал размещать евреев на особых улицах‚ отдельно от христиан; не допускать евреев к выборам в городские магистраты‚ чтобы судьбу христиан "не предавать в руки ненавидящих их"; "ослабить их фанатизм... и, истребив в них ненависть к иноверным народам, уничтожить коварные замыслы к похищению чужого добра";запретить евреям брать "в свои услуги христиан и христианок"; "даже в Сибирь на каторгу не отправлять жидов с женами‚ дабы не размножалися и не развращали сердце Империи‚ то есть коренных жителей"‚ - и так далее. Таким образом‚ писал Державин‚ "евреев род строптивый и лукавый‚ враги христиан‚ получит образ благоустройства"‚ а Павел I‚ совершив эту реформу‚ удостоится великой славы за исполнение заповеди: "Любите врагов своих и творите добро ненавидящим вас".
Сенат должен был рассмотреть записку Державина‚ но в марте 1801 года произошел дворцовый переворот‚ заговорщики убили Павла I‚ началось царствование его сына - Александра I‚ а с ним и новый‚ вроде бы‚ подход к еврейской проблеме.
Posts from This Journal by “евреи” Tag
Масада больше не падет
Вверх, шаг за шагом, по узкой тропинке в крепость идет народ, Сколько продержимся? День? Неделю? Месяц? А может, год? Пала столица - храм…
Слово еврея к ООН и прочим.
Слушайте товарищи в Объединенных нациях, И вы европейцы, в Брюсселе сидящие. Хватит евреям читать нотации. Вы медь звенящая и кимвалы звучащие…
Аллах дал эту землю евреям, в Коране нет Палестины - сказал шейх
Иорданский религиозный ученый шейх Ахмад Адван утверждает, что "Палестины" не существует. Адван утверждает, что Аллах отдал Святую Землю…
-
Правители Руси, будучи образованными по своим временам людьми, если и не все из них читали Тору и Талмуд, то наверняка были знакомы с их содержанием и не могли не осознать большое зло от еврейства для страны и русского народа. Поэтому все попытки евреев водвориться и хозяйничать на Руси «были энергически отклоняемы». В стране несколько веков действовал закон, установленный ещё при Владимире Мономахе : «Из всея Русския земли всех жидов со всем их имением выслать и впредь не впусчать; - и если тайно войдут, - вольно их грабить и убивать ". Но евреи все же ухитрялись любыми путями проникать в Русь. В 1550 г. С тех пор, более двух столетий евреи не допускались, даже временно, на территорию не только Московского царства, но и всей Российской Империи. Непримиримую позицию к евреям занял и Петр I: «Я предпочитаю видеть в моей стране магометан и язычников, нежели евреев. Последние являются обманщиками и мошенниками. Я искореняю зло, а не распложаю его. Не будет для них в России ни жилища, ни торговли, сколько о сем ни стараются и как ближних ко мне ни подкупают ».Иван Державин: Евреи, оставьте Россию в покое!
Написать эту статью меня подтолкнула прочитанная в ГП фраза: «Если ссумировать вред и пользу России от евреев, то пользы будет не меньше». Не знаю, что имел в виду под вредом и пользой автор, скорее всего, не еврей, ибо тот вообще не признал бы вред от евреев, поэтому я сам попробую скалькулировать этот баланс. Исходить я буду из нынешнего состояния моей России, хуже которого в ее многовековой истории еще не было. В том, что она находится на краю пропасти, мало кто сомневается. И в этом огромная, если не основная вина лежит на евреях.
Русский народ, являющийся государство образующим, всегда гостеприимно и дружески относился ко всем проживавшим в России народностям, национальностям и этносам. Лишь к евреям у него сразу после их появления на Руси возникли неприятие и даже враждебность из-за их человеческих, а скорее, бесчеловечных качеств, ставших природными в силу неукоснительного следования учениям и наставлениям их библий Торы и Талмуда. Приведу лишь некоторые цитаты из них, перед которыми блекнет «Майн Кампф» Гитлера.
Учения из Торы:
Ты святой народ под Господом Богом твоим, и Господь Бог избрал тебя быть особым народом под ним, над всеми народами, что на лице Земли,
И ты пожрешь все народы, которых Господь Бог твой предаст тебе, глаз твой не будет иметь к ним жалости,
Всякое место, куда ступит нога твоя, будет твоим,
И будешь господствовать над многими народам, а они над тобой не будут господствовать,
Ибо народы и царства, которые не захотят служить тебе, погибнут, и такие народы совершенно истребятся,
И будешь давать взаймы многим народам, а сам не будешь брать взаймы.
А вот из наставлений Талмуда:
Евреи - человеческие существа, а другие нации мира не люди, но звери,
Иегова создал неевреев (гоев) в человеческом обличии, чтобы евреям не пришлось пользоваться услугами животных,
Бог дал евреям власть над имуществом и кровью всех наций,
Не спасайте гоев в случае опасности или смерти,
Гой, сунувший нос в Талмуд, виновен и карается смертью,
Еврей может и должен клясться во лжи, когда гои спрашивают, есть ли в наших книгах что-либо против них,
Разрешается убивать обличителей евреев везде и даже до того, как они начали обличать,
Как определить слово грабеж? Гою запрещено воровать, грабить, брать женщин и рабов у еврея. Но еврею не запрещено делать все это по отношению к гою,
Девочки гоев с 3-летнего возраста могут подвергаться насилию евреями.
Последний постулат вообще вне человеческого разума. Я что-то не читал и не слышал, чтобы фашисты насиловали 3-х летних детей. И вообще вся Тора и весь Талмуд пронизаны фашистским истреблением других народов с благословения Бога Иегова. Еврейский Бог - это не общечеловеческий Бог, а бог только для одних евреев. Он с лютой ненавистью относится к неевреям (гоям), которых уподобляет слюне. Даже Гитлер ему уступает в бесчеловечности.
Простой русский народ, естественно, не читал ни Тору и ни Талмуд, а судил о евреях по их поведению в жизни. Как и везде в мире, появлявшиеся в древней Руси в небольшом количестве евреи занимались в основном торговлей и ростовщичеством, на чем довольно быстро обогащались, в том числе за счет подлогов, махинаций, жульничества и обмана, что было глубоко противно русской натуре. Помимо этого, евреи активно насаждали «ересь жидовствующих». Это не могло не вызывать возмущение местного населения, и уже в 1068 году им был учинен в Киеве первый еврейский погром, а чуть позже на съезде славянских князей было принято решение о недопущении пребывания евреев на землях, входящих в состав Киевской Руси. Уверен, что первый погром на Руси был совершен спонтанно, и русский народ не знал, что такие погромы уже давно проводились во всех странах, куда внедрялись евреи. Широко известен происшедший еще ровно десять веков тому назад в Александрии самый крупный погром, во время которого было уничтожено 56 000 евреев. Затем погромы были в Риме в 387 году, в Клермоне (Франция) и Равенне (Италия) в 519 году, в Кордове (Испания) в 1013 году. Забегая вперед, скажу, что вплоть по 18-й век в странах Европы было совершено свыше 50 еврейских погромов.
Так, что русские люди были далеко не первыми и не одинокими в своей ненависти к евреям.
Правители Руси, будучи образованными по своим временам людьми, если и не все из них читали Тору и Талмуд, то наверняка были знакомы с их содержанием и не могли не осознать большое зло от еврейства для страны и русского народа. Поэтому все попытки евреев водвориться и хозяйничать на Руси «были энергически отклоняемы». В стране несколько веков действовал закон, установленный еще при Владимире Мономахе: «Из всея Русския земли всех жидов со всем их имением выслать и впредь не впусчать; - и если тайно войдут, - вольно их грабить и убивать". Но евреи все же ухитрялись любыми путями проникать в Русь. В 1550 г.
Князь Литовский и Король Польский через посла обратился к царю Ивану Грозному с просьбой не чинить препятствия "жидам с товарами в государство твое въезжать". На что царь ответил: "Мы к тебе не раз писали о лихих делах от жидов. Как они наших людей от христианства отводили, отравное зелье к нам привозили и пакости многим нашим людям чинили. Так тебе бы, брату нашему, не годилось и писать о них много, слыша их такие злые дела". А после взятия Полоцка во время ливонской войны в 1563 году, когда «Половчане пожаловались Ивану Грозному на притеснения и лихие дела евреев, бывших поверенными и арендаторами польский властей и магнатов, царь приказал утопить всех евреев Полоцка в реке».
С тех пор, более двух столетий евреи не допускались, даже временно, на территорию не только Московского царства, но и всей Российской Империи. Непримиримую позицию к евреям занял и Петр I: «Я предпочитаю видеть в моей стране магометан и язычников, нежели евреев. Последние являются обманщиками и мошенниками. Я искореняю зло, а не распложаю его. Не будет для них в России ни жилища, ни торговли, сколько о сем ни стараются и как ближних ко мне ни подкупают».
И тут Россия не была одинока. Евреи неоднократно изгонялись практически из всех европейских стран, в том числе 6 раз из Франции, по 5 раз из Италии и Швейцарии, по три раза из Англии и Португалии и по разу из Германии, Австрии, Чехии, Венгрии, Польши и Литвы. Но их изгнание мало что давало, они, как тараканы продолжали пролезать во все страны. Такая же картина была и в России вплоть до Октябрьской Революции. И все же, надо сказать, до 18-го века евреев в России было сравнительно мало, даже принявших для вида христианство. Только после присоединения к России Крыма и раздела Польши, вместе с утраченными ранее русскими землями «Россия разом получила сотни тысяч евреев». Не осознав их опасность, Екатерина II (1762-1796г.г.), наивно решила их «терпеть, надеясь на превращение в добрых подданных».
Но очень скоро правительство убедилось, что верноподданными гражданами Российской Империи евреи становиться не хотели и продолжали нагло противопоставлять свои интересы интересам России. Их отношение к государству, христианству и русскому народу было упорно враждебным, отчего выявилась потребность в законодательном решении вопроса их пребывания в России. В 1776 г. вышло первое законодательство о евреях. В 1785 был издан указ об устройстве евреев. Потом появились многочисленные Уставы, Положения и Правила поведения евреев в стране. Кстати, самый первый проект коренной радикальной еврейской реформы еще при Павле I (1796-1801г.г.) предложил сенатор, а потом министр юстиции (он же знаменитый поэт) мой фамильный тезка Г.Р.Державин, который был одним из самых крупных специалистов по борьбе с еврейским нашествием в Россию.
Он был убежден, что «Нельзя ничего сделать в преобразовании жидов, если за всех евреев не приняться разом всем русским обществом». Но дело затянулось, а царь Александр I (1801-1825 г.г.) оказался либеральным к евреям и не хотел слышать о радикальной реформе. До Октябрьской Революции было издано свыше 1000 разных правительственных документов о евреях, но враждебную их деятельность в России они не пресекли. Главный недостаток антиеврейского законодательства состоял в том, что в России не было четко разработанной программы борьбы с еврейской опасностью, и правители вели себя по отношению к евреям крайне непоследовательно. Одни цари были к ним терпимы, не видя в них опасности, другие, хорошо понимая, что «каждый еврей - это воплощенный Талмуд и очень вреден для России», активно пытались этому противостоять.
Так, при Николае I все 30 лет, пока он правил (1825-1855 г.г.), «евреи были в России племенем опальным и даже презираемым». Их заставили служить в армии, были «изданы особые законы против их контрабандного промысла», «жёстче стали следить, чтобы евреи незаконно не переселялись из Западного края в Центральную Россию». Преследовать стали также новых русских жидовствующих» - так называемых субботников, поддавшихся влиянию еврейства. Некоторая польза от всех этих дел была, но проводить целостную систему мероприятий по обезвреживанию еврейства в дальнейшем не удалось еще и потому, что «Евреи подняли большой гвалт в России и по всей Европе. Кричали, что «мы, евреи, потому и не верноподданные, что правительство ограничивает нас в правах и свободах, и если бы не было никаких ограничений, то мы, евреи, с радостью в сердцах верой и правдой служили бы интересам России».
И хотя это была лживая уловка, правительство Александра II (1855-1881г.г.) снова пошло на уступки, которые опять нисколько не образумили евреев, а лишь усилили ещё больше их позиции в Российской империи. Претворяя в жизнь учения Талмуда, утверждавшего, что евреям «все позволено» по отношению к гоям, евреи еще энергичнее стали русских эксплуатировать, обманывать, спаивать, превращая в бесправных рабов, разлагать национальный высоконравственный дух русского народа, пропитывая его еврейским духом наживы и стяжательства. Подрывая основы православной веры, они стремились как можно больше переделать русских людей в неверующих, воинственных и тупых безбожников, покорных иудейской идеологии. Всем было ясно,что окладывать дальше разработку и реализацию кардинальной реформы по ограничению еврейского влияния в России было преступно.
Такую реформу предложил царю в 1876 году коммерческий советник МВД князь Н.Н.Голицын в своей записке «О необходимости и возможности еврейской Реформы в России ». Голицын с 1872 по 1875 был вице-губернатором Подольской губернии и хорошо изучил поведение евреев - «этого малого народа с большим ртом и большими присосками». И в своей записке князь пытался убедить царя и правительство России в том, чтобы к евреям они относились как к серьезному, коварному и беспрерывно наступающему врагу и, пока не поздно, приняли решение дать этому врагу решительный отпор.
По мнению князя Голицына, зло от евреев со времени Екатерины II шло в трёх сферах: духовно-нравственной, экономической и гражданско-политической .
Вред еврейства в духовно-нравственной сфере , заключавшийся в подрыве среди русских и других народов России основ православной веры и разложении национального духа русского народа, в общих чертах я уже обрисовал.
В экономической сфере евреи наиболее полно проявляли свое главное качество - «склонность к вампиризму», а именно, обирание и высасывание денежных соков из русского народа. Особенно это проявлялось на западе и юге России, где была сосредоточена основная масса евреев. «Без еврея здесь теперь как бы и невозможна жизнь. Они захватили все отрасли торговли, производства, промыслов и кредита. Евреи создали такие условия жизни здесь, когда ничего немыслимо ни продать, ни купить без них… Скупая по низкой цене у крестьян продукты, а продавая втридорога, на этой торговле они чрезвычайно наживаются». Несмотря на запрет заниматься питейным бизнесом, они активно спаивали белорусов и малороссов, «ибо пьяных легче обирать». Самым распространенным видом эксплуатации коренного населения евреями было ростовщичество. «Все евреи поголовно, включая владельцев питейных заведений - ростовщики». Евреи-финансисты разорили тысячи крестьян и присвоили много крупных имений помещиков, которых разорили и обманули.
В сфере гражданско-политической сферы евреи - самые политически неблагонадёжные граждане России . Они не имеют никакого желания защищать интересы России. Раньше они отказывались отбывать воинскую повинность. Правительство заставило их это делать, но толку от евреев-воинов никакого нет. На западной и юго-западной границе они постоянно занимаются контрабандой, подрывая экономическую и финансовую мощь России, а также, перебираясь через границу в Австро-Венгрию и обратно, становятся осведомителями спецслужб враждебного государства. Проповедуя космополитический дух (на самом деле иудейский), они разлагают русский национальный дух и русский патриотизм, ослабляя Российское государство. Ведь на войне дух войск - это самое главное.
Процент земледельцев и рабочих среди евреев ничтожен. Они стремятся стать народом управляющим, народом командующим, народом господствующим. Маскируя свои желания и цели, они выставляют себя «униженным и бесправным народом», пытаясь выдавить слезу у либералов-юдофилов и других глупцов, которых еще немало в России.И либералы начинают кричать: «Надо дать полную свободу действий евреям в России». Но как можно давать свободу действий опаснейшему врагу, который наступает? Права можно давать только тем евреям, кто хочет и может служить России. Но где сыскать таких евреев? Пока евреи такие, какие они есть, пока они воспитаны на превосходстве своей нации, пока они нацелены на наживу и вампиризм, на подчинение русского народа, предоставлять им неограниченные права и свободы - это недомыслие. С евреями нельзя быть великодушными и добрыми».
Я для того привел такую подробную выдержку из доклада князя Голицына, чтобы вы почувствовали всеми фибрами русской души, что с тех пор ничего не изменилось в еврейской натуре, и ее, как горбатого, исправит лишь могила.
Свой проект Реформы Голицын предлагал провести в два этапа .
На первом этапе евреи возвращались на территорию западного края, откуда предварительно должно было выехать все христианское население. «Врага надо отбросить назад, там удерживать и уж больше оттуда не выпускать ни одного еврея на восток, «дабы не развращалось сердце империи», как правильно сказал Державин».
По второму этапу правительство должно было «признать вредными идеи превосходства и вседозволенности евреев над другими народами, не позволять раввинам -талмудистам вносить такие идеи в сознание еврейского народа, требовать, чтобы евреи уважали другие народы и работали вместе с ними на благо России. «Твори добро, еврей, будь честным, не лги, не кради, не желай имущества чужого, не занимайся плутнями».
Голицын надеялся, что такими евреи станут, перестав быть народом-вампиром, живя одни, без христианского населения - объекта, из которого можно высасывать жизненные соки. Не к кому будет присасываться ртом и присосками. И для того, чтобы выжить, чтобы выжить в этих условиях, еврейский народ вынужден будет, как и все другие нормальные народы, разделиться на слои и классы. Появится неизбежно класс земледельцев и класс рабочих. Миллионы евреев, которые были торговцами, ростовщиками, арендаторами, банкирами, владельцами публичных домов и т.д. неизбежно станут земледельцами и рабочими. Без чужого народа-жертвы и без своих производительных классов, без своих земледельцев и рабочих и при закрытии на границе с Россией всех лазеек для контрабанды еврейский народ просто не сможет выжить.
Переселив евреев в ограниченную, изолированную территорию, и, зачистив страну от еврейских писателей, журналистов, издателей газет и журналов, адвокатов, судей, учителей, чиновников, работающих в образовательном ведомстве и т. п., правительство освободит русский и другие коренные народы России от манипулирования их сознанием со стороны чужого и вредного народа.
Голицын не исключал, что немалая часть евреев, а может быть и большинство их не согласится жить в изолированной области без чужого народа-жертвы и не пожелает превращаться в земледельцев и рабочих. А увидев, что их «всемирный гвалт» им не помог, Западная Европа и Америка воевать с Россией за их интересы не стали, они неизбежно начнут массово уезжать из России. «Пугливость их и трусость ещё больше увеличат их исход из России. «Но не думаю, - пишет князь Голицын, - чтобы у нас нашёлся кто-либо, кто погнался бы за ними, чтобы остановить их. Никто и ничто в России не пострадает от их постоянной убыли, напротив все вздохнут свободно. Чем больше евреев уедет, тем лучше для России и русского народа. Оставшиеся евреи превратятся постепенно в обычное трудовое нацменьшинство. А в более далёком будущем - и «разьевреится», то есть евреи станут верноподданными гражданами империи или даже ассимилируется.
Нам, живущим в 21 веке, приходится только удивляться святой наивности князя Голицына. Да, видно, он и сам больше верил в действенность не своего проекта, а в «дубину народной войны», о чем предупреждал правительство, если оно «испугается начать Великое Контрнаступление против евреев. «Ожесточение в народе против евреев растёт с каждым днём и нельзя нам допустить, чтобы Одесский лозунг «Надо бить жидов!» превратился где-нибудь в лозунг - «Надо резать жидов!».
Как и следовало ожидать, с проектом Реформы Князя Голицына произошло то же самое, что и с проектом Державина: самодержец Александр II не решился на избавление России от евреев, в том числе испугавшись осуждение Запада, где евреи имели большой вес, и СМИ принадлежали в основном им. Мало того, что Реформу не приняли, его предложение Голицына скрыли от народа. Умер князь в 1893 в возрасте 57 лет. Не исключаю, что евреи могли приложить к этому руку.
Как князь Голицын и предвидел, в случае непринятия его Реформы, в России быстро пойдет процесс «оевреивания» Империи и русского народа. «Оевреивание России означает то, что евреи будут, безусловно, хозяйничать в государстве. Самые высокие и влиятельные места будут занимать евреи. Из евреев будет состоять большая часть и самая интеллигентная часть чиновничества. Вся торговля, кредит, банки, промышленные предприятия всех видов, все железные дороги, большинство всех недвижимостей и ценностей постепенно и так сказать втихомолку и незаметно перейдут в их руки». Евреи не только будут абсолютными тиранами в экономической жизни страны, не только будут держать в своих руках народную рабочую силу, но будут влиять и в мире духа. Они будут монопольно распоряжаться печатью, будут усиливать национальное обезличивание и унижать национальное достоинство русского народа. Они будут нагло растаптывать все национальные ценности русского народа.
Самое страшное, что в результате этого еврейского воздействия в русском народе «появится апатия» к борьбе за своё выживание и развитие. Евреи развратят, разложат Русский Дух. И такому народу уже станет всё равно, кто им управляет. Русский народ, оставленный и преданный своим правительством, деградирует, перестанет осознавать себя русским народом и погибнет как народ. Русский народ станет просто денационализированной массой работников, управляемых евреями .
Разве не провидцем оказался князь, словно в воду смотревший? Скажите, что сейчас в России не так? Вся Европа бурлит. В Штатах народ стал бунтовать. И лишь в России покорность, как на скотобойне .
Но продолжим, что было с евреями в России после спрятанного в архив проекта князя Голицына.
В биографии Державина , принадлежащей перу В.Ф. Ходасевича , удивляет одна странность: автор биографии, по-видимому, очень не любит своего героя. Явно он этого нигде не говорит, но то и дело вырываются фразы вроде следующих: «Державин во всем начинал с подражаний, исходил из готовых форм, вместе с ними заимствуя у других поэтов оттенки мыслей и чувств»; «выходило коряво и неуклюже; ни стих, ни слог не давались»; «единственно благодаря сложнейшему ходу придворных дел, для себя самого неожиданно, Державин стал возвышаться» — этой последней фразой Ходасевич чуть ли не отказывает своему герою в самостоятельности действий… Тут и там в написанной Ходасевичем биографии ощущается некая тяжкая подозрительность, словно Державин это преступник, которого надо уличить. Например, уже во вступлении Ходасевич пишет, что он опирается на факты о Державине, которые берет «из его переписки и из показаний его современников». «Показаний» — вполне себе прокурорское словечко…
Мы не поймем причину этой недоброжелательности Ходасевича до тех пор, пока не ознакомимся с деятельностью Державина, связанной с еврейским вопросом. Все, конечно, знают, что Державин по заданию Павла I дважды ездил в командировки в Белоруссию, где компактно проживали евреи, и представил императору свой отчет; Солженицын в своей книге «200 лет вместе» довольно подробно пересказал это итоговое «Мнение» Державина. Пересказ Солженицына, однако, не дает полной картины, и, лишь если мы целиком внимательно изучим «Мнение» Державина (вместе с приложениями – более ста страниц большого формата! ), то мы поймем, что это далеко не рядовая бюрократическая «бумага». Пожалуй, это «Мнение» и было одним из главных произведений Державина, таким делом, в котором соединились его литературный и государственный талант.
В своем «Мнении» Державин говорит, что иудеи «неопрятны, вонючи, праздны, ленивы, хитры, любостяжательны, пронырливы, коварны, злы и тому подобное» – разумеется, евреи такой характеристики ему простить не могли, этим и объясняется их всегдашнее, как минимум, подозрительное отношение к Державину. Владислав Фелицианович Ходасевич был еврей: биографы сообщают, что его мать происходила из рода раввинов Брафманов. Этим и объясняется то общее неприязненное отношение, которое чувствуется в написанной им биографии.
Державин, правда, в том же месте «Мнения» перечислил и многие положительные черты иудеев («умны, проницательны, догадливы, проворны, учтивы …трезвы, воздержны, скромны, не сластолюбивы и проч.»), — но разве сказать об «очевидном» — это заслуга? Это всего лишь долг, за который и хвалить не пристало, а вот за указание на отрицательные качества следует человека наказать…
И «наказывают»; вернее, пытаются сделать это… Посмотрим: что же конкретно пишет Ходасевич в биографии Державина о его «Мнении»? Ответ: ровным счетом ничего! Он не умалчивает о двух командировках Державина в Белоруссию, но представляет дело так, будто цели обеих командировок не имели никакой связи с еврейским вопросом. В первом случае, мол, речь шла о взятии в опеку имения Зорича, а во втором – о ликвидации возникшего в Белоруссии голода. Об итоговом отчете Державина Ходасевич, повторяю, не пишет ни словечка, хотя «Мнение» он, конечно же, читал…
Ходасевич не скрывал, что опирался в своей работе на фундаментальную двухтомную биографию Державина, вышедшую из-под пера Якова Карловича Грота; в ней о «Мнении» всё сказано правильно и ясно, само же «Мнение» с приложениями Грот включил в том седьмой составленного им же девятитомного собрания сочинений Державина. Биография Ходасевича была как бы выжимкой из громадного труда Грота, и Ходасевич, дойдя до белорусских командировок, вероятно, терзался вопросом: раскрывать ли их истинную цель и смысл? Тяжкая подозрительность и неприязнь к Державину в этом месте книги Ходасевича сгущаются, приближаясь уже к неприкрытой ненависти… А потом Ходасевич решает промолчать , сделать вид, что никакого еврейского вопроса в жизни Державина вообще не было…
И сразу ему становится легко, и всякая неприязнь к герою биографии пропадает! В заключительной части своей книги Ходасевич просто «заливается соловьем»: Державин теперь уже и «гений», и «милейший человек»… Ходасевич, совершив свой акт умолчания – а по сути: перевирания биографии! – чувствует даже некоторую вину перед Державиным, которую и пытается загладить неумеренными похвалами…
Итак, Ходасевич в своей биографии представил, по сути, еврейский взгляд на Державина: если это великий поэт, то никаких антиеврейских деяний и даже высказываний у него быть не должно. Но разве не таков же и общепринятый, так сказать, хрестоматийный взгляд? Державин – великий поэт и выдающийся государственный деятель (шутка ли: министр финансов при Павле I и министр юстиции при Александре!); это все признают, а вот еврейский вопрос как бы забывают…
Кстати, уже в написанной Гротом объемной биографии есть тенденция уйти от этого вопроса. Ученый немец-профессор обстоятельно рассказывает обо всём, что делал Державин в Белоруссии (вторая командировка длилась четыре месяца), о том, как он писал свое «Мнение» и как последнее было принято императором… Но никакой собственной оценки Державинской записки Грот не дает, и его можно понять: зачем он, немец, будет вмешиваться в деликатный вопрос русско-еврейских отношений? Он, как добросовестный исследователь, как бесстрастный секундант , обеспечил соблюдений всех условий… А дальше – сами выясняйте ваши отношения. Вот вам «Мнение» в томе седьмом, читайте, делайте выводы…
Что ж, так мы и поступим. Попробуем привести некоторые цитаты из Державинской записки и оценить их с точки зрения сегодняшнего дня.
Державин начинает свое мнение почти сразу же с выводов, которые находим в конце вступительной части:
«Нахожу я: школы их (евреев – А.А.) ничто иное, как гнездо суеверств и ненависти к Христианам; кагалы — опасный status in statu , которых благоустроенное политическое тело терпеть не долженствует: в Пруссии они уничтожены. Денежные сборы более к угнетению их народа, нежели к пользе служат, и по собственному их хвастовству, вино у корчмарей для простого народа, а деньги у кагальных для прочих, суть такие мечи, против которых редко кто устоит. Хазаки , коварный вымысел для содержания в единых их руках всех откупов и аренд, есть род самой вернейшей монополии. Херимы — непроницаемый, святотатственный покров самых ужаснейших злодеяний, ко вреду общему и частному свершаемых. Коледы – искусный грабеж, под видом приязни и дружеского посещения. Аренды, корчмы, факторства, торговля и все прочие вышеописанные их установления и деяния ничто иное суть, как тонкие вымыслы, под видом прибылей и услуг ближним истощать их имущество.
Словом, …нельзя правильного сделать заключения, чтоб Евреи в нынешнем их положении, были добрые люди, а потому и добрыми подданными почтены быть не могут, ибо известно, что единственно благонравный образ мыслей производит гражданские добродетели».
Здесь нужно остановиться и уточнить два вопроса. Во-первых, насколько хорошо Державин разобрался в этой проблеме, и, во-вторых, что собой, действительно, представляли евреи Белоруссии того времени?
Относительно первого вопроса сомнений нет: Державин был абсолютно компетентен. После смерти Потемкина Державин как сенатор занимался урегулированием наследственных споров между родственниками князя Таврического – а почти вся недвижимость Потемкина находилась в новоприобретенных от Польши губерниях, где и жили евреи. И земля с тремястами душами крестьян, которая была пожалована самому Державину Екатериной, также находилась в Белоруссии. Поэтому уже при жизни Екатерины II Державин хорошо разобрался в еврейском вопросе, и неслучайно Павел именно его дважды отправлял в официальные поездки в Белоруссию (в 1799 и 1800 гг.) и именно ему поручил выработать пути решения этого вопроса.
К этой работе Державин подошел чрезвычайно добросовестно. Он отлично знал немецкий язык (так как в детстве его первым учителем был природный немец) и свободно пользовался государственными документами Пруссии и Австрии по данной теме (это видно уже в приведенной выше цитате). Он также ссылается на византийский опыт, например, на «кодекс Феодосия», и на Испанию – возможно, эти ссылки он также получил через немецкоязычные источники. Кроме того, Державин советовался с Ильей Франком и другими евреями-реформаторами того времени; некоторые из них, узнав, что он готовит реформу еврейской жизни, послали ему собственные наработки. Об использовании Державиным опыта евреев-реформаторов подробно пишет современный американский исследователь Дж. Д. Клиер .
Теперь о том, что же представляли собой тогдашние евреи «Западного края» Российской империи (так называет Белоруссию и прилегающие области сам Державин в своих воспоминаниях). На этот вопрос, собственно, он также ответил в процитированном отрывке: “status in statu”, «государство в государстве». После ликвидации крупных еврейских общин в Испании, откуда евреев в 1492 г. изгнал Торквемада, они рассеялись по многим странам, но всё более концентрировались именно в Восточной Европе, конкретно – в Польше, а после раздела Польши оказались частично в Российской империи, частично – под властью Пруссии и Австрии.
…Говорить, что «евреи – враги христианства», было легко, не видя их; но вот русские люди столкнулись с ними лицом к лицу, и что же они увидели? Державин в «Мнении» откровенно описывает шок, который нельзя было не испытать при пересечении границы России и Белоруссии. Вот русский крестьянин: он бодр, здоров, деятелен, предприимчив, а вот белорусы: вечно пьяные, изможденные, нищие, больные… Полная апатия: целыми днями белорусский крестьянин сидит у пруда с удочкой в самую жаркую сельскую пору, во время покоса или жатвы (когда, по крестьянскому присловью, «один день год кормит»). Дело было в том, что евреи настолько опутали белорусских крестьян долгами, что расплатиться не было никакой возможности; а раз так, то бесполезно было и урожай собирать. У тех белорусских крестьян, которые все-таки убирали хлеб, евреи выманивали его при помощи «колед» (или «коляд»), упомянутых Державиным в вышеприведенной цитате…
После сбора урожая евреи приезжали в белорусские села и напаивали крестьян даровой водкой – это и называлось «коледой». В пьяном виде крестьяне подписывали новые кабальные долговые обязательства… В результате, крестьянин отдавал весь урожай, но не только не погашал прежний долг, а оказывался должен еще больше!
Какой же тогда смысл работать в полях, если отберут всё до последнего зернышка? Деятельность евреев и была главной причиной голода в Белоруссии – это было первое, что установил Державин. При этом евреи нарушали все мыслимые законы: судьи были ими подкуплены, помещики также ими контролировались через навязанных управляющих или запутавшись в долгах. Само по себе еврейское производство водки было незаконным, и одним из первых дел Державина в Белоруссии стало закрытие им обнаруженного подпольного еврейского винокуренного завода. Также в одном из уездов пораженной голодом Белоруссии Державин обнаружил около ста возов с зерном, которое евреи вывозили на экспорт через Минск и Ригу. Державин реквизировал это зерно, опираясь на указ Петра I от 1723 года, и приказал раздать хлеб нуждающимся. На донесение об этом 7 июля 1800 г. Павел I наложил резолюцию «Весьма апробую».
Державин посылал донесения Павлу и напрямую, и (чаще всего) через генерал-прокурора Обольянинова, и Грот в биографии Державина пишет, что Обольянинов, со своей стороны, просил разрешения государя «предать суду как куривших вино в Лёзне евреев, так и лиц, допустивших это своим слабым надзором; хлеб же, взятый у первых, считать конфискованным в казну. Павел был так доволен этим распоряжением, что, надписав на докладе генерал-прокурора резолюцию: Быть посему , пожаловал Державину две награды разом, — чин действительного тайного советника и почетный командорский крест св. Иоанна Иерусалимского» .
Подобными экстренными действиями Державин навел страх на местное начальство, на помещиков и на евреев; однако ясно было, что «пожарными» мерами в долговременном смысле вопрос не решить. Евреи в Белоруссии, там, где это им было нужно, умели создать свое численное превосходство. Например, они могли в суд привести множество свидетелей в свою пользу (а нередко – лжесвидетелей). Их кагалы собирали деньги на всевозможные подкупы должностных лиц, а те евреи, которые отказывались участвовать в этих сборах, подвергались остракизму и конфискации имущества.
Державин объехал много районов Белоруссии и собрал множество различных материалов; затем, обосновавшись в Витебске, написал свое объемное «Мнение».
Главное его предложение состояло в том, что евреев следует из Белоруссии расселить, переведя, например, на пустующие земли Новороссии. Державин предложил образ действий, обратный тому, который практиковали евреи, создавая там, где им нужно, численный перевес. Он предложил расселять их таким образом, чтобы они, наоборот, везде были в меньшинстве и не только не могли бы сами контролировать ситуацию, но всегда были бы под контролем российских властей и населения. Этот контроль над евреями должен был начаться с распутывания взаимных долгов, которыми была прошита вся хозяйственная жизнь Западного края. Крестьяне, помещики, торговцы-евреи и неевреи, государственная казна, — все были должны друг другу, и некоторым казалось, что распутать этот долговой клубок невозможно.
Забегая вперед, скажем, что это оказалось вполне возможным, и массовое переселение евреев из Белоруссии было проведено – правда, значительно позже, чем намечал Державин.
Вначале помешало убийство Павла I, затем – Наполеоновские войны; но в 20-е годы ХIХ века переселения начались в больших масштабах. Державин в своем «Мнении» детально разработал финансовую сторону вопроса, в частности, механизмы взаимозачета долгов; этому аспекту и переселениям посвящена основная часть его «Мнения». Президент Коммерц-коллегии при Екатерине II и министр финансов при Павле I, он хорошо знал и любил финансовые вопросы. В частности, он предусмотрел такой механизм взаимозачета долгов, чтобы образовался фонд, достаточный для финансирования и самой этой организаторской работы, и переселения евреев на «порозжие земли».
Вскоре после своего вступления на престол Александр I образовал «Комитет о благоустроении евреев», куда вошел Державин и еще четверо членов; в 1804 г. комитет опубликовал «Положение о евреях». Иудеев работа Державина очень насторожила, и они сразу начали ей противодействовать. Грот пишет в биографии Державина о том, что кагалы начали сбор денег (точнее, решили обложить всех евреев дополнительным сбором) на издержки для сопротивления мерам правительства . На с. 828 Грот цитирует постановление общего собрания представителей кагалов: «Вследствие неблагоприятных вестей из столицы о том, что судьба всех евреев перешла ныне в руки пяти сановников, которым дана полная власть распоряжаться ими по своему усмотрению, мы принуждены отправиться в Петербург с целью просить государя, да возвысится его слава, чтобы у нас никаких нововведений не делали».
Нововведений не делали? Не тут-то было! В общем и целом, по еврейскому вопросу все пять членов комитета были единомышленниками (на взгляд автора этой статьи; а вообще, это вопрос, конечно, спорный). Двое из них были поляки: Чарторыйский и Потоцкий; третий, Валериан Зубов, владел имениями в Западном крае, а впоследствии женился на польке. Помещикам Западного края ни в коем случае не хотелось, чтобы их дела попадали под контроль евреев; если они и были заинтересованы в сотрудничестве с евреями, то только под собственным контролем. Но именно на это и был нацелен план Державина: на перехват управления ситуацией. Наконец, пятый член комитета, Кочубей, как министр внутренних дел, также отнюдь не был счастлив оттого, что евреи Белоруссии не только игнорировали все законы Российской империи, но даже пытались распространить собственные законы на Петербург.
Повторюсь: по-моему, в отношении к евреям все члены комитета – по крайней мере, потенциально – могли быть единомышленниками; другое дело, что по другим вопросам и в целом они вели между собой непримиримую борьбу. Например, Державин как министр юстиции и молодой граф Кочубей как министр внутренних дел почти сразу встали на тропу войны, и все понимали, что один из них должен уйти. Этим человеком стал Державин; просто потому, что в 1803 году ему исполнилось 60 лет, и он, возможно, чувствовал, что больше не способен на изматывающую активную работу в правительстве…
Державин ушел в отставку и постепенно удалился от всех дел (кроме литературных), но, как уже было сказано, именно его план решения еврейского вопроса правительство России начало выполнять после окончания Наполеоновских войн. Конечно, переселение происходило не без конфликтов, и некоторые историки изображали его как варварство и грубое насилие. Например, Ю.Гессен в своем двухтомнике «История еврейского народа в России» «Комитет о благоустроении евреев» называет почему-то «Антиеврейским комитетом», а переселение именует не иначе как «выселением». Он пишет в конце первого тома своего труда: «Начались выселения. К январю 1824 года по Белоруссии изгнали (выделено мной – А.А.) около 20 тысяч евреев. Не находя приюта и питания, выселенцы страшно бедствовали» .
Процесс переселения евреев на новые земли растянулся на многие годы; по сути дела, он происходил на всём протяжении ХIХ века, да и в ХХ веке тоже…
Державин заложил принципиальные основы этого эпохального переустройства. Начало этой ассимиляции евреев в русское общество было положено при Павле I, потому закончить эту статью хотелось бы, процитировав заключительные строки из «Мнения» Державина:
«Таким образом, Евреев род строптивый и изуверный, враги Христиан, хотя по определению вечных Судеб и останутся в непременном своем рассеянии, дондеже угодно Всевышнему; но и в сем своем печальном состоянии получат образ благоустройства. А Павлу Первому представится в род и род незабвенная слава, что он первый из монархов российских исполнил сию великую заповедь: «Любите враги ваша, добро творите ненавидящим вас».
Подлинное подписал: Сенатор Державин».
___________________________________________________________________________
Ходасевич В.Ф. Державин. Париж, изд-во «Современные записки», 1931.
Державин Г. Р. Мнение сенатора Державина об отвращении в Белоруссии недостатка хлебного обузданием корыстных помыслов евреев, о их преобразовании и о прочем. Сочинения Державина. С объяснениями, примечаниями Я. Грота. Т. 1-9. СПб, 1867-1880. Т. 7, с. 250.
Державин Г. Р. Сочинения Державина. Т. 1-9. СПб, 1867-1880. Т. 7, с. 250.
Державин Г. Р. Сочинения Державина. Т. 1-9. СПб, 1867-1880. Т. 7, с. 261.
Клиер Дж. Д. Россия собирает своих евреев. Klier, J. D. Russia Gathers Her Jews: The Origins of the «Jewish Question» in Russia, 1772-1825. Illinois, 1986.
Грот Я.К. Жизнь Державина: по его сочинениям и письмам и по историческим документам. Т. 1-2. СПб, 1880-1883. Т.1, с.734.
Грот Я.К. Жизнь Державина: по его сочинениям и письмам и по историческим документам. Т. 1-2. СПб, 1880-1883. Т.1, с.828.
Гессен Ю.И. История еврейского народа в России, т. 1-2, Л., 1925. Т.1, с. 206.
Санкт-Петербургъ: въ типографіи Императорской Академіи Наукъ, 1872. — 107 с.
Язык: Русский (дореформенный)Полное заглавие подлинника: „Мнение сенатора Державина об отвращении в Белоруссии недостатка хлебного обузданием корыстных промыслов евреев, о их преобразовании и о прочем. Для установления текста служили нам три списка этого обширного „Мнения, полученные: от М. П. Погодина (писанный при жизни Державина, с поправкой его руки, но без приложений), от П. П. Пекарского и от покойного Ад. Ф. Штакельберга, бывшего директором Статистического комитета (последние два с некоторыми из следующих к записке приложений в верности уступают первой, современной копии). Подлинная рукопись сгорела в пожаре 1862 г., истребившем архив Департамента духовных дел иностранных исповеданий (см. ниже примечания к приложениям, с. 210). Часть этой записки была напечатана A. M. Лазаревским в издании Н. В. Калачева „Архив исторических и практических сведений (кн. IV. СПб., 1862, с. 60-84), причем только отдел о евреях был сообщен целиком. Первая же половина - о положении белорусских крестьян и проект преобразования быта евреев - были изложены сокращенно, приложения остались неизвестны издателю. В напечатанный тогда текст и особенно в подстрочные примечания записки вкрались многие неверности, ныне устраненные благодаря сличению нескольких списков. После Державина писали о евреях весьма многие, в том числе и А. И. Тургенев (1809), как видно из письма Карамзина к нему и из примечания самого Тургенева в „Москвитянине (1855, №1, с. 86). В этом же письме Карамзина упоминается о польской книге Чацкого по тому же предмету, изданной в Вильно в 1807 г. под заглавием „Rozprava о Zydach i Karaitach, prezez Tadeusza Czackiego. В наше время значительно разрослась в русской печати литература вопроса о евреях. В недавнее время во 2-м томе „Еврейской библиотеки (СПб., 1872, с. 210-218) напечатан г. Оршанским довольно подробный обзор „Мнения Державина, к сожалению, не отличающийся беспристрастием. Приложенные к „Мнению примечания самого Державина обозначаются ниже звездочками для отличия от наших примечаний, означенных цифрами. (Печатается по изданию: Г. Р. Державин. Сочинения в девяти томах. Т.
7. СПб., 1871. - Ред.)„Обязан будучи вследствие высочайшей воли Государя Императора сказать мое мнение об отвращении в Белоруссии недостатка хлебного и обуздании корыстных помыслов евреев таким образом, чтобы они, снискивая себе пропитание собственными своими руками, были более чем ныне благу общему полезными, прочитывал я и разведывал все, что только до сих предметов принадлежит. По всему тому нахожу, что мнение мое должно быть в двух частях: во-первых, вообще о белорусских обитателях; во-вторых, о евреях.
Державин Гавриил РомановичМихаил Эдельман
“Старик Державин нас заметил…”
Портрет Гаврилы Романовича Державина , Эрмитаж.
Хотя строки эти были написаны многим позже описываемых здесь событий и совсем по другому поводу, но уж очень они подходят к нам, потому что знаменитый поэт и сановник т акую метку оставил, что российские антисемиты по сей день одним из доводов своей правоты выставляют “Мнения о евреях” этого выдающегося юдофоба.
Гавриил Романович был не только поэтом, а еще и крупным государственным деятелем: сенатором и даже президентом комерц-коллегии. А в 1799 году он впервые, в 56-летнем возрасте встретился с евреями.Произошло это следующим образом
Павел I послал Державина в Белоруссию, чтобы расследовать жалобы евреев на владельца города Шклова С.Г.Зорича, угнетавшего как евреев, так и крестьян. Державину было поручено оказать защиту претерпевшим от Зорича.
Генерал-лейтенант Зорич, бывший фаворит Екатерины II, в 1778 году оставил Петербург в 35-летнем возрасте и поселился в местечке Шклов (близ Могилева), подаренном ему еще раньше Императрицей (по первому разделу Польши в 1772 году часть Могилевской и Витебской губерний отошли к России), приголубившей на 11 месяцев блестящего серба, бывшего на 14 лет моложе ее.
В ШкловеЗорич повел столь широкую жизнь, что на это не хватало даже его колоссальных доходов. Здесь Семен Гаврилович зажил местным царьком с многочисленным двором, театром, где ставились французские оперы и итальянские балеты, царскими выездами и балами, проматывая огромные деньги.
Как евреев, так и крестьян Зорич обложил непомерными платежами. евреев же принуждал продавать такое количество водки, что они вынуждены были заявить, что такого количества ведер да еще по высокой цене распродать невозможно. В ответ Зорич приказал водку свозить в шинки и независимо от того, кто вовремя деньги не сдаст проводить экзекуции, проще – подвергать телесным наказаниям. Зорич вообразил, что евреи – его крепостные и расправлялся с ними как хотел: у одних отобрал дома и выгнал из местечка, других собственноручно избивал, а также забирал без денег напитки.
Еще до приезда Державина в Шклов было решение сената, что помещик не имеет права суда и расправы над евреями, так как они принадлежат к купеческому и мещанскому сословию. Кроме того, чтобы несколько охранить шкловских евреев от больших поборов, было решено, как временная мера, подать уплачивать в средней сумме как за последние три года, так как Зорич постоянно подати завышал.
Потому ли, что жалоба на Зорича слишком ярко показывала его произвол, а может, сыграла роль личность Зорича, как фаворита Екатерины II, к памяти которой Павел I относился отрицательно, подчас со злобой, государь и решил рассмотреть жалобу шкловских евреев на Зорича. Державину было поручено о причинах жалобы донести не только сенату, но и Государю.
Виновность Зорича была очевидна, но Державин, крепостник в душе, а также по личным соображениям решил выгородить своего одногодку. Для этого он воспользовался возникшим в это время в Белоруссии Сенненским делом по обвинению евреев в ритуальном убийстве. Одновременно убить второго зайца – нанести удар евреям.
Сенненское дело – это первый по времени ритуальный процесс против евреев в России, послуживший впоследствии для возбуждения таких же дел. До этого было много наветов в приграничных Польше, Литве, Галиции, но они не сыграли такой роли, хотя сопровождались пытками и убийствами евреев. Сенно – это маленький уездный город (фактически – местечко, до тысячи человек населения) Могилевской губернии в 50 км юго-западнее Витебска.
На еврейскую пасху в 1799 году в Сенненском уезде вблизи еврейской корчмы нашли труп женщины. Один свидетель утверждал, что видел эту женщину в корчме с 4-мя евреями. Их арестовали. Прямых улик не было, а был только слух, что евреям нужна христианская кровь. Белорусский губернатор передал дело в уголовный департамент главного белорусского суда. Этот департамент поручил секретарю Стукову расследовать: “Нет ли в законах евреев положения, что евреям христианская кровь нужна?”.
Семью годами ранее, до Сенненского дела, в 1772 году, то есть когда Белорусский край перешел к России, в типографии Почаевской Лавры (на Волыни) были напечатаны “Басни Талмудовы, от самих жидов указанные”, а через пять лет в Петербурге в 1787 году “Обряды жидовские”, где приводилась легенда об осквернении евреями христианских святынь и об употреблении христианской крови. Основой этой кровавой литературы послужили польские книжки на эту тему.Издание этой литературы подготовило почву для навета
Секретарь Стуков привлек к расследованию крещеного еврея-ренегата Станислава Костинского. Они раздобыли две еврейские книги и одну польскую. Костинский сделал выписку из религиозного кодекса Шулхан-Аруха (в нем до тонких мелочей регламентируется жизнь еврея), который был раздобыт Стуковым “из отдаленных от Витебска мест”, как будто этой книги, находящейся в постоянном употреблении, не было в Витебске. Делая выписки, Костинский исказил их суть.Польская книга называлась “Открытие таинственных дел еврейских через раббинов, принявших христианский закон”. А в этой книге имелась ссылка еще на одну книгу – “Изыфелев”, о которой сообщал под пыткой выкрест Ян Серафинович в галицийском городе Сандомире еще в 1710 году. В общем, источники были “хорошими”, и Стуков с искаженным переводом Костинского препроводил эти книги в уголовный департамент при соответствующем докладе.
Одновременно с этим директор департамента духовных дел иностранных исповеданий Скрипицын послал в Сенат записку, в коей сообщал, что возможно евреи и употребляют христианскую кровь, но что по “Сенненскому делу ничего не открылось”, то есть в данном случае улик нет. Процесс должен был быть закончен и предан забвению, но в это время приехал Державин в качестве сенатора для расследования жалобы шкловских евреев на Зорича.
Державин встретился со Стуковым и направил Павлу I его записку и заявил, что содержание записки Стукова “обвиняет всех евреев в злобном пролитии по их талмудам христианской крови”. А также, учитывая что “по открытой вражде” один народ не может быть свидетелем против другого, он, Державин, отказывается принимать свидетельские показания евреев против Зорича “… доколь еврейский народ не оправдается перед вашим императорским Величеством в помянутом ясно показываемом на них общем противу христианства злодействе”.
Но несколько ранее державинского послания Павел ознакомился с запиской Авраама Бернгарда, доктора медицины, проживавшего в Шавлах (ныне – Шауляй) Ковенской губернии. В этой записке под названием “Свет во мраке Самогитии” (Самогития – Жмудь, Жемайте – страна в низовьях Немана, а также ее коренное население). Бернгард рассказал о средневековых гонениях на евреев и о двух ритуальных процессах, а также разные доказательства Моисеева закона и Талмуда, показывающие беспочвенность Сенненского навета.
Павел Первый
Записка Бернгарда произвела впечатление на Павла I. Он отверг предложение Державина, приказав исполнять данное ему поручение, оставив в стороне Сенненский процесс. Ответ государя отрезвил и Витебский суд, где рассматривалось “дело”: не найдя реальных данных для обвинения евреев в убийстве женщины, он освободил заподозренных. А Зорич умер в этом же 1799 году без потомства, оставив 2 млн. рублей долга. Державин затаил свою темную и лютую вражду к евреям.
А чтобы убедить общественное мнение в причастности евреев к Сенненскому убийству, в 1810 году было отпечатано в Смоленске новым изданием “Обряды жидовские”. Державин же способствовал распространению этого навета. Забегая вперед, скажем, что в своих “Мнениях о евреях” (проекте еврейской реформы) он заявил, что если “кровопролития” и бывали где-либо в древности, то лишь по изуверству некоторых фанатиков, но тут же отметил, что эти злодеяния “исполняются или, по крайности, теперь только защищаемы бывают в кагалах”. И приложил записку (копию) Стукова и искаженный перевод (вероятно ренегата Костинского) некоторых мест из книги “Шевед Егуда” (колено Иуды; род, племя Иуды).
А вскоре Державину представился случай, чтобы повлиять на еврейскую жизнь в России
В 1800 году он получил вторую командировку в Белоруссию, где свирепствовал страшный голод, - повеление Государя расследовать причины неурожая в Белоруссии, и почему в голодный год крестьяне были оставлены помещиками без хлеба. 6 сентября 1800 года Павел уполномочил Державина прекратить злоупотребления, а у помещиков, которые из безмерного корыстолюбия оставляют крестьян без помощи, отобрать имение и отдать в опеку.Но в дополнительной инструкции, данной Державину его близко знакомым, не меньшим юдофобом, чем сам Державин, генерал-прокурором Сената П.Х.Обольяниновым, был прибавлен пункт: “А как по сведениям немалою причиною истощения белорусских крестьян суть жиды, то высочайшая воля есть, чтобы ваше превосходительство обратили особливое внимание на промысел их в том, и к отвращению такого общего от них вреда подали свое мнение”.
Эта юдофобская приписка, не без участия самого Державина, дана для того, чтобы ослабить удар против помещиков и обратить его на евреев. И здесь-то Державин развернулся во весь дар своей словесной витиеватости, применив ложно построенное умозаключение, обманчивые доводы, выхватывая отдельные стороны явления, при поверхностном взгляде кажущихся правильными. Кроме того, ему нужно было сохранить авторитет помещиков в глазах крепостных крестьян.
С ревизией Белоруссии Державин справился с течение 3-4 месяцев: взял под опеку имение одного польского магната Огинского, лично закрыл еврейскую винокурню в местечке Лиозно, причем распоряжался так усердно, что вызвал жалобу от женщины-еврейки в нанесении ей побоев. Он собирал сведения о евреях среди враждебного им мещанства и купечества, среди “ученых” преподавателей иезуитской коллегии. Он получил только два проекта просвещенных евреев – Франка и Ноткина (о них – ниже). Из разных опросов Державин сделал “вывод”: “занятия евреев – торговля, аренда, корчемство, факторство – суть только “тонкие вымыслы под видом прибылей и услуг ближним, истощать их имущество; школа – гнездо суеверств; нравственного чувства у евреев вовсе нет. Не имеют они понятия о человеколюбии, бескорыстии и прочих добродетелях”.
После этих “праведных” трудов по “наведению порядка” Державин осенью 1800 года сел в Витебске и начал составлять записку о евреях под заглавием “Мнение об отвращении в Белоруссии недостатка хлебного обузданием корыстных промыслов евреев, о их преобразовании и о прочем”.
До скончания века российские антисемиты будут молиться на этот державинский “труд”. Ведь виновниками голода по домыслу сенатора Державина оказались не помещики, а – евреи. “Работа” Державина обширна и нет возможности в газетном очерке ее полностью прокомментировать, вот лишь штрихи.
Начинается она с того, что евреи “производили и ныне производят много о себе шуму”. Затем чуть истории. Когда несколько царств разрушилось, и почти следы их исчезли, евреи удерживают свое единство, язык, веру, обычаи, законы. Державин представляет выписки из церковной и польской истории и утверждает, что евреи властвуют над теми, между которыми обитают.
“Тунеядцы, они обманами и пронырством пребывали в изобилии за счет своих гостеприимцев, не занимались ремеслами и хлебопашеством"” (А в сноске, под редакцией академика Я.Грота, т. VII, 1872 г., некоторое смягчение редактора: Краткое время Иудеи были свободны, а остальное время под гнетом других народов: Ассириян, Мидян, Персов, Римлян, которым платили дань).
И далее, описывая жизнь евреев, Державин заключает: “Жиды умны, проницательны, догадливы, проворны, учтивы, услужливы, трезвы, воздержанны, скромны, не сластолюбивы и проч., но с другой стороны, неопрятны, вонючи, праздны, ленивы, хитры, злы и т.д.” (Не противоречие ли – проворны и ленивы?).
“Ни перед кем не снимают своих ермолок”. Для царедворца это – уже преступление. Перечисляя пункты об учебе, школах и занятиях евреев в 6-ом пункте он пишет: “В сих кагалах исполняются и защищают христианские кровопролития, в коих Иудеи по разным временам и царствам подозреваемы”. Хоть сам Державин, как уже отмечалось, утверждать это, по его словам, не может, но счел за нужное не выпустить из виду.
И он делает выводы, что жизнь евреев надо изменить
Конечно, Державин понимал причины голода, но, будучи сам помещиком, не посмел предложить меры к обузданию помещичьего произвола и говорил, что за помещиком надо сохранить полноту власти над крестьянином. Поэтому, не касаясь взаимоотношений между помещиком и крестьянином, Державин направил свое внимание исключительно на еврея. И еврей должен стать объектом суровых правительственных распоряжений.
В официальной записке о причинах голода он перечисляет 13 пунктов, где чуть затрагивает поляков: ленивы, непроворны, отлынивают от трудов, просят помощи у помещиков и – опять свой мотив – жиды: “… отдают жидам за старые долги”. “А жиды, покупая от крестьян, продают им втридорога, обогащаются. Так у поселян отняты способы быть зажиточными и сытыми”. “Жиды-арендаторы в корчмах продают вино днем и ночью… Сии корчмы соблазн для народа, там крестьяне развращают нравы… Там выманивают у них жиды не токмо хлебно и … орудия, имущество, время, здоровье и саму жизнь”.
И далее с небольшими модификациями в той же тональности во всей официальной записке главным виновником голода был еврей. И хотя Державин в своем проекте предлагает запретить аренду имений всем независимо от того “христианского они закона или жиды”, фигура еврея под его пером, пером сенатора и поэта, выросла в такую величину, что заслонила и помещиков, и крестьян, и крестьян-арендаторов.
В частном же письме своему приятелю генерал-прокурору Обольянинову Державин писал: “Трудно без прегрешения и по справедливости кого-либо обвинять. Крестьяне пропивают хлеб жидам и от того терпят недостаток в оном. Владельцы не могут воспретить пьянство для того, что они от продажи вина почти весь свой доход имеют. А и жидов в полной мере обвинять также не можно, что они для пропитания своего извлекают последний от крестьян корм. Словом, надобно бы всем сохранить умеренность и через то воспользоваться общим благоденствием. Но где же и кто таков, кто в полной мере соблюдал оную? Всяк себе желает больше выгод”.
В официальной записке Державин излагает обширный проект (88 пунктов) преобразования жизни евреев. Весь проект – это смесь юдофобии с попыткой проблеска реальности и смутным пониманием трагедии еврейства. Он имеет много принудительных и репрессивных мер. Так, в одном из мероприятий по ликвидации голода (“осьмое”), сенатор предлагает: “Владельцам и управляющим смотреть наистрожайше, чтобы с колядою жиды не ездили и чтобы жидам хлебных долгов не платили”. А за нарушение предлагает наказание: крестьян без очереди в рекруты, жидов без жен и детей в рудокопные заводы.
Вельможа [Он не вельможа, а сановник - FV] додумался до того, что евреев надо выслать из городов и даже деревень, проводя их перепись, к еврейским именам добавить, как он называет, русские прозвища. “Например, Нота Замысловатый, Лейба Ицкович Промышленный, Хацкиль Мордухович Дикий, Лейзер Мовшевич Деревенский, дабы каждый свое помнил”.Но надо сказать, что сей государственный муж не был бескорыстен. Выступая с еврейским проектом, он надеялся стать “начальником”, которого он называет протектором, над всеми евреями России: “… то неугодно ли будет для еврейского народа, относительно только преобразования его и, если можно, превращения, определить особливого протектора, под руководством коего все бы дело сие совершалось и который бы при всяком нужном случае мог не токмо покровительствовать их по губерниям и в Сенате; но и представительствовать за них у Его Величества”.
Но прежде этого определения особливого протектора “гуманный” сановник предлагает одну из главных мер по ликвидации голода: ликвидировать корчмы, “…. А которые корчмы где останутся, то учредить их на праве шинков, а жидов-арендаторов тотчас выгнать”.
И уж совсем “гениальная” мера: “О переселении евреев из Белоруссии”. Причем в одном из пунктов сказано: “А кто может платить подати государственные и кагальные, может остаться”.
Желая еще больше обременить евреев, но, создавая видимость уравнения их с крестьянами, Державин предлагает брать евреев на военную службу, но, боясь, что еврей, благодаря своей трезвости, упорству и трудолюбию продвинется по службе, сей сановный муж предлагает: “… при рекрутских наборах хотя и могли бы они принимаемы быть в военную службу, но как по природной своей трусости добрыми солдатами никогда быть не могут, … то можно, кажется употребить их только в фурлейтеры, музыканты и другие нефрунтовые низкие должности. Достигшему же высоких наук офицерских и штаб-офицерских и дворянских чинов не присваивать”.
И после предложения всех своих соображений подводит черту: “… и тогда только, а не прежде развращенные евреи, если переменят свои суеверные обычаи, будут Российского престола прямыми подданными”.
И в заключение – это уже апофеоз – своего очень большого и “полезного” труда, государственный “реформатор”, опять же пользуясь софистикой, евангельскую любовь применяет для унижения и дополнительного оскорбления евреев и возвышения государя: “Таким образом, евреев род строптивый и изуверный, враги христиан, хотя по определению вечных судеб и останутся в непременном своем рассеянии, дондеже угодно всевышнему; но и в сем своем печальном состоянии получат образ благоустройства. А Павлу Первому предоставиться в род и род незабвенная слава, что он первый из монархов российских исполнил сию великую заповедь: “Любите враги ваша, добро творите ненавидящим вас”. Подлинное подписал: Сенатор Державин”.
И во всем проекте Державина – религиозная неприязнь и фанатическое недоверие к евреям: евреи – враги христиан. И там, где надо было увидеть крепостника, Салтычиху, безнравственность Закона Державин, захотев увидеть жида, его увидел. Говоря объективно, Державин предложил и положительные меры: распространение просвещения среди евреев и введение производительного труда. Но эти меры были ему внушены евреямиФранком и Ноткиным.
Франк Илья, врач, учился в Берлине, практиковал в местечке Креславке Двинского уезда Витебской губернии. Державин посетил Креславку, где они познакомились. Державин сказал Франку: “Раз Промысл сохранил до сих пор этот маленький и рассеянный народ, то мы должны позаботиться об его сохранении” (Это Державин повторил во “Мнении”.). Эти слова обманули Франка относительно истинного отношения Державина к евреям.
Франк придерживался взглядов тогдашних германских просветителей (XVIII век). Он подверг критике еврейские обряды и традиции иудаизма. Еврейских учителей обвинил в том, что из-за их обучения евреи обособлены от других народов, а потому коснеют в невежестве, а Талмуд наполнен глупостями. Франк считал, что еврейская реформа должна начаться с открытия школ с преподаванием русского, немецкого и еврейского языков.
Конечно, это одностороння критика, лишенная исторических объяснений, с энтузиазмом была воспринята Державиным. Он взял от Франка идею общего образования, но также внес в свой проект реформ те слова Франка, где говорится об обособленности евреев от окружающих народов. В этом отношении записка Франка сыграла отрицательную роль, – проект Державина стал аргументом для антисемитов. Франк же был уверен, что видит перед собой просвещенного сановника, а Державин воспользовался этим, чтобы показать мрачную картину еврейства. Но мысль Франка о просвещении евреев легла в основу культурной реформы.
Ноткин, Нота Хаймович, могилевский купец, стал выдающимся общественным деятелем. Официальные бумаги подписывал титулом “надворный советник польско-королевского двора”. В 1788 году он осуществлял поставки для главнокомандующего в русско-турецкой войне генерал-фельдмаршала Г.А.Потемкина. Он выдвинул свой проект, где смело противоречил Державину: “… считать евреев единственно виновниками скудости крестьян, неосновательно”.Он доказывает, что “во многих местах, где хотя и находятся евреи, крестьяне живут в изобилии, в других местах, где нет евреев, крестьяне, однако, терпят нужду”. Запрет евреям жить по деревням бесполезен, так как куда же денутся бедные, которых считается до 100000 обоего пола с малолетними? А если переселять их в пустопорожние земли для занятия земледелием, то откуда взять суммы на обзаведение и прокормление, кому будут сбывать “свои изделия”.
Ноткин пишет, что если и есть какие-то со стороны евреев злоупотребления, то они происходят единственно от бедности, и потому, чтобы употребить евреев на пользу государственную и их собственную, нужно отвратить бедность. И он предлагает ряд полезных мер, среди которых:
- освободить евреев от двойной подати и уровнять с прочими российскими подданными;
- устроить фабрики и заводы. Помещиков ограничить с еврейских податей по мере того состояния, в котором находились они (помещики) во время присоединения того края к России;
- создать школы с изучением языков (как и предложение Франка).
И далее – оригинальная мера, противоречащая державинской мере, смелая и независимая: не выбирать к заседанию в министерствах того из евреев, кто не знает русского языка. Способных же евреев определять в государственную службу и награждать их по заслугам и чинам.
Ноткин предотвратил переселение евреев из Смоленска и пытался парализовать державинский проект. Но проекту Державина при содействии генерал-прокурора Обольянинова, было придано особое значение в Сенате, где разрабатывалась еврейская реформа. В правительство много раз приходили слухи о произволе, чинимом над евреями на бывшей польской территории. И потому оно в последние годы XVIII века поставило на очередь еврейский вопрос, и местным областям предложено было высказаться. Многие польско-литовские дворяне высказали свое мнение в державинском духе.Главное для них было – усиление помещичьего влияния и конечно иметь козла отпущения – евреев – для оправдания перед правительством. А в 1802 году для рассмотрения державинского проекта был учрежден (уже при Александре I) Еврейский комитет (“Комитет о благоустроении евреев”), включивший крупных сановников из окружения государя: граф В.П.Кочубей, министр внутренних дел, друг императора Александра I; князь А.-Е.Чарторыйский, товарищ министра иностранных дел, также друг царя; граф С.О.Потоцкий, сенатор; граф В.А.Зубов, генерал-лейтенант, в тот период директор 2-го кадетского корпуса. Из представителей старого режима вошел и наш “реформатор” Державин, ставший в это время министром юстиции. Управлять комитетом было поручено М.М.Сперанскому, тридцатилетнему профессору, правителю канцелярии министерства внутренних дел. Комитет пригласил для работы еврейских депутатов от всех кагалов Минской, Подольской, Могилевской и Витебской губерний. Здесь же было принято решение, чтобы губернаторы высказали свое мнение об устройстве евреев.
Державин отстаивал свое исключительное положение в Комитете и, пользуясь высочайшим правом, лестным письмом пригласил Ноткина, отмечая его высокие нравственные качества, принять участие в работе Комитета. Позже, в своих записках, где Державин пишет о себе в третьем лице, о Ноткине высказывается презрительно, с пренебрежением, как царедворец, коему сей человек уже не нужен (Ноткина уже не было, он скончался в 1804 году).
Интересна записка, составленная членом Комитета графом Потоцким Северином Осиповичем, сенатором. Человек государственного ума, он пишет, что предстоит заняться судьбой семи-восьми сот тысяч людей. Преследуемые более 18 веков, обреченные на ненависть народов, обременяемые налогами и устраненные почти от всех достойных промыслов, евреи не могли не заразиться пороками, которые признавались врожденными. Следует отличать пороки, вызванные положением, в котором находился еврейский народ от тех, которые ему свойственны наряду с прочими людьми.
Глубокая пропасть лежала между “Мнением” Державина и запиской Потоцкого. Державин злобно клеветал на евреев, требовал стеснения их в гражданских правах, обособления от гражданского населения. Он старался доказать, что евреи – враги христиан не только в вопросах религии, но и в повседневных отношениях. В житейских действиях евреев скрывается злобный умысел.
Потоцкий же старался облегчить обвинения евреев, желая сблизить их и христиан, не говорил о новом ограничении. Но был еще голос, который по своей гражданственности стоял не только диаметрально противоположно державинскому юдофобству, а даже значительно выше гуманности Потоцкого. Это была записка литовского губернатора Ивана Григорьевича Фризеля (скончавшегося в год создания Комитета). Он принял во внимание нужды самих евреев. В своем проекте он потребовал уничтожения еврейской автономии, чтобы высвободить еврейские массы от власти руководителей кагалов, которые ею злоупотребляли, а также уравнять евреев в правах с соответствующими массами христианского населения.То есть купцов с купцами, ремесленников с ремесленниками, с правами быть принятыми в цехи и быть выбранными в разные должности. Землевладельцев же сравнять с российскими однодворцами, т.е. владельцами небольшого (один двор) земельного участка (такие происходили из служилых людей). А также создать для евреев общеобразовательные школы, привлечь их к производительному труду и обуздать своеволие помещиков. То есть в противоположность Державину – превратить евреев в полноправных российских граждан. Проект Фризеля не был осуществлен, но сыграл роль в Еврейском комитете.
Державин противился равноправию евреев. Он отстаивал положения своего проекта, представлявшего смесь диких суждений патриархального россиянина о незнакомой ему культуре с реформаторскими замыслами в современном ему казарменно-прусском духе.
Здесь требуется назвать еще одно лицо, сенатора Д.О.Баранова. Будучи делопроизводителем Еврейского комитета, вырабатывающего “Положения” 1804 года о евреях, он составил неблагоприятный для них проект нового законодательства в духе державинского “Мнения”, направленного против евреев. Но Михаил Михайлович Сперанский не дал движения антисемитскому проекту Баранова. Сперанскому же принадлежат журнальные постановления Комитета, проникнутые свободомыслием. Сам Сперанский был дружен с Абрамом Перетцем, просветителем и лидером еврейской общины Петербурга, видным подрядчиком по кораблестроению (Кстати, через 18 лет после описываемых событий Баранов был послан в Белоруссию в связи со свирепствовавшим там опять голодом, где снова в державинском духе отметил главную причину голода).
Враждебные отношения Державина к новым государственным деятелям – сподвижникам Александра I, заставили его вскоре выйти в отставку. “Положение о евреях” 1804 года было разработано Комитетом без Державина, но его проект не остался без влияния на характер этого акта.
Результатом деятельности Комитета явилось издание первого по времени систематически разработанного законодательства о евреях России – “Положения о евреях” 1804 года. В Указе об издании “Положения” утверждалось, что реформа соответствует благу самих евреев. На самом деле реформа получила характер меры, направленной не к улучшению условий, в которых жили евреи, а к устранению тех явлений еврейской жизни, которые признавались вредными для прочего населения.
